Где наша не пропадала

Заманили папашу в шашлычную. Водочку он позволял, но не курил – здоровье сына с детства берег. Наши благородному примеру не последовали, но оценили. Герой один, а вопросов тьма. Те, кто попроще и на имена падкие: «видел ли живого Федю Черенкова? Видел ли Блохина? Что там про Эдика говорят, правда ли, что это дочка турецкого дипломата к нему в постель залезла, или динамовцы специальную девицу подослали, чтобы потом изнасилование пришить?» Кто-то вспомнил, что и про дочку Фурцевой поговаривали. Сплетен много, но проверить-то хочется. Вдруг какая-нибудь правдой окажется?

А что он мог прояснить? На той злосчастной даче его не было. А врать не стал. Молодец!

Про заработки, конечно, спрашивали. Как же без этого. Думали, что лапшу на уши вешать начнет. Ничего подобного. Признался, что платят не хуже, чем профессорам, премии за победы дают. Но кому и сколько – замял.

Зато, когда про договорные игры зашел разговор, встал горой. Сплетни, мол, болтовня, все по-честному, ребята костьми за победу ложатся, а если не получилось, так на то она и игра, поле ровное, мяч круглый. Это на Западе, где большие деньги крутятся, там всякой грязи полно. А у нас тотализаторов нет, деньги маленькие, потому и корысти взяться неоткуда. Кого-то даже убедил.

Короче, зря поили.

Правда, перед тем как расходиться, намекнул, что сынишку в сборную могут взять. Может, и обещали парню, может, папаша прихвастнул – выпил все-таки. Но лучше бы не заикался.

Потом ему эту сборную припомнили.

Первое любопытство утолили и перестали обращать внимание.

Сидит мужичок в ПТО, бумажки перекладывает. Дело, конечно, пустое, но и в пустом деле свои тонкости присутствуют. А человек в возрасте. Извилины гнутся со скрипом. Раз ошибся, два перепутал, три напортачил… Исправить, может быть, и нетрудно, а в народе раздражение. Особенно в женском. Им до его футбола, как до Марса. Впрочем, и до Маркса так же далеко. Да еще и свой мужик вместо концерта Пугачевой футбол включает. Как тут не поворчать?

От нудной работы и тараканы на полати ползут, а человеку, если здоровье не позволяет бюллетенить, спасение только в курилке. Сам пусть и не курящий, зато коллектив заинтересованный и благожелательный. Кто-нибудь обязательно спросит, как там сынишка, какие новости в команде мастеров.

Дотянул до весны. Сезон открылся. Ждали обозу, а дождались навозу. Папаша надеялся, наверно, что люди подобреют, интерес подогреется. А вышло наоборот. Надежды юношей питают, отраву старцам подают, так вроде в школе учили.

Торпедо по телеку не показали – объясняй, почему.

Сын на скамейке просидел – опять выкручивайся, причины выдумывай.

По воротам не попал – хорошую атаку испортил.

Пас не дал – пожадничал.

Гол забил – с такой позиции любой колхозник не промажет.

Хоть в курилку не заходи. Так и в отделе покоя не дают. Бухгалтерша с претензиями подошла, спрашивает, почему сынишка за собой не следит, знал же, что по телевизору показывать будут, а вышел на игру с немытыми волосами. Секретарша с издевочкой заглянула – неприлично молодому человеку на виду у всей страны закрывать руками причинное место. Сборная проиграла, сразу припомнили хмельное хвастовство и без ехидинки не обошлось, дескать, если бы вашего пригласили, совсем бы другая игра была.

Куда бы ни ткнулся, всюду офсайд. Года не продержался и уволился.

А мы, между прочим, не упускали случая похвастаться, что работали с ним в одной конторе. И год спустя, и два, и три.

Передача по акту

Гена Саблин отзывает в уголок и спрашивает:

– Не тебя в Бердск отправляют?

Я сознаюсь, только понять не могу, почему он секретничать надумал.

– Значит, я тебе нужен, – говорит. – Женщина! Закачаешься и онемеешь! Но желательно, чтобы дар речи надолго не пропадал. Она молчунов не любит. Ну, что готов?

Я, как юный пионер, всегда готов.

– Другого от тебя и не ожидал. Тогда ставь бутылку, и проводим передачу по акту. – Потом голову на грудь уронил и страдальческим голосом признался: – Понимаешь, сам бы ел, но выпить надо. Башка раскалывается, а касса закрыта. От сердца отрываю, но срочно требуется лекарство, извини.

Я пытаюсь объяснить, что без всяких актов опохмелю, из уважения, зачем бабу предавать, если в душу запала. А он ни в какую. Неуютно ему якобы в должниках оставаться, да и поздно уже на попятную, коли в мыслях согрешил, значит, готов отвечать и перед попом и перед парткомом.

Я уж не стал напоминать, что беспартийных на парткомах не распинают, нельзя похмельного человека моралями терзать.