Где наша не пропадала!

Первое кольцо колбасы заглотил и не заметил. Без хлеба. Даже не жевал, отхватывал-отламывал зубами куски и глотал. И не подавился, вот что самое интересное. Потом пришла очередь мяса, хлеба, и опять колбасы. Только тогда голод начал потихоньку отступать. Непонятно, куда это всё в меня поместилось? Ведь желудок-то у меня не безразмерный? И я погладил себя по животу. С удовлетворением, между прочим. Пошёл за напитком, на обратном пути не удержался, подхватил ещё кольцо колбасы. Потому что вроде бы как снова есть захотелось. Обмен веществ мгновенный…

Теперь бы разузнать, что именно со мной было? Отлично помню свой полёт со стены… А почему полетел? И как уцелел?

Так ничего и не узнал. Не от кого было узнавать! Лекари выглядели настолько уставшими, что отвлекать их расспросами просто не смог. Да и подсмотрел, как одна из лекарок выдавливает из себя последние крохи магической силы на раненого. Понятно, почему всех не излечили — просто сил не хватает. Ну и прошёлся по коридору, разбрасываясь малым исцелением на раненых. Пока меня в шею не вытурили. Да ещё и обругали, мол, куда лезешь, мелочь тощая! Сам только что в себя пришёл, так лучше бы себя и исцелил окончательно! Объяснять, что я уже полностью здоров, не стал. Вижу же, что люди на износ работают. Покивал головой согласно, да и развернулся, направился в сторону столовой. Ну а куда же ещё? Не в палату же? Что мне там делать?

Единственное, посмотрел потом, куда это народ после столовой направляется и пошёл вслед за ними. Так и нашёл что-то вроде гардероба с сэконд-хэндом, где и подобрал для себя кой-какую одёжку. Ну и вышел на улицу…

А что дальше? Куда мне? В школу? И ноги сами понесли в сторону тётушкиного дома! Как они там? Это важнее. А школа… Школа подождёт, никуда она не денется!

Город от осады не пострадал. Почему-то у орды не было метательных машин. И осадных, кроме башен, тоже. Поэтому все дома уцелели. Вот только народу на улицах почти не встретил, пусто было, откровенно говоря. И почти везде, на каждом доме на входных дверях висели траурные чёрные полотенца. Это сколько же жителей погибло…

Тётушкина лавка с улицы оказалась закрыта. Наверное, тоже пропадает сейчас вместе с Младой в какой-нибудь лечебнице. Ну это и понятно. Толкнулся во двор, калитка взяла и распахнулась. Прошёл внутрь, оглядываясь и недоумевая от царящего здесь беспорядка — сердце кольнуло в предчувствии беды…

На низеньком крылечке дома увидел огромное засохшее пятно крови. Рванулся в дом, огляделся с порога…

Никого… В комнатах разгром, вещи разбросаны, мебель перевёрнута. Из комода ящики вывернуты на пол. Прямо на тётушкиной кровати два больших мешка лежат. Осторожно ступая, подошёл, глянул — нашим добром набиты. Уж свои-то вещи я сразу признал. Мародёры, что ли? А кровь?

Во дворе стукнула калитка, кто-то громко кашлянул.

Спохватился, осмотрелся вокруг дома с помощью заклинания поиска ауры, направился к двери. У калитки соседка топчется, но к дому не проходит. Меня увидела, лицо посветлело.

— Ты? Живой? Ну хоть с тобой всё в порядке!

— Что? А где Рози? И что с Младой?

— Рози в лечебнице, в магистратской. Ну, ты должен знать, в какой, — скороговоркой протараторила соседка и, не прощаясь, выскользнула на улицу. Ещё и калитку за собой захлопнула. Наверное, чтобы не успел остановить и с вопросами не приставал. Ладно, в лечебнице, говоришь? И я выскочил вслед за женщиной на улицу…

* * *

— Млада, как всегда, первая в дом забежала. Я только всхлип и услышала. Растерялась сначала, испугалась, потому-то следом за ней и побежала… — рассказывала тихим голосом тётушка.

Сидим мы с ней во дворе, на лавочке, не обращая никакого внимания на проходящих мимо нас людей. — Прямо на пороге мне в живот саблей и ткнули. Двое их внутри было. Я на крыльцо и упала…

— А Млада? — кое-как сумел выдавить из себя вопрос. Почему-то всё никак не мог воздуха в лёгкие набрать, чтобы спросить.

— Убили Младу… Нет больше девочки моей… — захлебнулась слезами Рози…

Страшно… Сидит молча, смотрит куда-то перед собой безжизненным мёртвым взглядом, а по щекам слёзы текут, на колени падают.

А я гнал от себя до самого последнего мгновения чёрные мысли, боялся услышать нечто подобное… И, услышав, закаменел сердцем, словно вырвало из груди что-то самое дорогое, жизненно важное…

— Но и я отомстить за неё успела, остановила им сердца, — продолжала рассказывать тётушка, не замечая текущих по лицу слёз. — От первого удара ещё успела себя исцелить… На ноги поднялась… Да если бы их только двое было! Другие в спину тут же ударили, плечо с ключицей разрубили. Если бы не они, девочку успела бы спасти, вытянула бы её из-за кромки… А так не смогла помочь… Соседка из-за стены увидела, на всю улицу заголосила. Приходила тут, навестила. Рассказала, что двое их убегало. Говорит, разбойники эти за калитку выбежали и тут же скрылись. Не стали меня добивать. Наверное, подумали, что я уже всё, умерла. Раны-то страшные были. Как выжила, не понимаю. Да лучше бы и не выживала…

— На кровати твоей два мешка с барахлом лежит. Это их?