Где собака зарыта

Берни принялся собираться. Издали донесся звук ревущего мотора, и это был мотоцикл, а не машина. Затем я заметил отсветы на асфальте, далеко-далеко, там, где земля соприкасалась с небом.

Мы запрыгнули в машину. Берни повернул ключ, помолчал немного и спросил:

– Что-нибудь слышишь?

Ох, Берни.

Он вгляделся в дорогу. Эй! Внезапно мотоцикл оказался куда ближе, чем прежде, и я мог различить маленькую фигурку водителя, низко склонившуюся к рулю.

– Забавно выглядит, да? – сказал Берни. Не успел он это проговорить, как мимо пролетел мотоцикл, и голова Берни резко повернулась в его направлении. – Это что, Нэнси?

Я не знал. Я в общем-то почти ничего не видел: я был слишком впечатлен ревом двигателя и запахом выхлопных газов.

Берни вдавил педаль в пол, и мы выехали на дорогу, устремившись в погоню.

Мне нравится, когда мы кого-то преследуем, особенно, когда мы на порше. Никто от нас не скроется, детка, о нет. Ладно, это была не совсем правда: как-то высоко в горах я преследовал одного из людей Гулагова, и он сбежал, правда, ненадолго, и то только потому, что наш порш сорвался с обрыва. Но то был старый порш, может быть, не такой старый, как этот порш, но зато он был похуже: что-то там про компрессирование, я точно не помню, как именно говорил Берни. Я тогда просто сидел и наслаждался видом того, как Берни и наш автомеханик, Никсон Панеро, работали над двигателем, повсюду разбрызгивая маслянистую черную жидкость.

И сейчас мы стремительно неслись по асфальту, неминуемо – и очень быстро – сокращая расстояние до мотоцикла. Ветер свистел в ушах, прижимая меня к спинке сидения, двигатель выл, и… Это я вою? Просто меня всегда заводит хорошая погоня. Я слышал стук в груди, который все ускорялся и ускорялся: тук-тук-ТУК, тук-тук-ТУК, и казалось, что вся машина тряслась в ритм.

Итак, мы собираемся поймать этого байкера, верно? И когда мы это сделаем, мы… Ну, я, честно говоря, не был до конца уверен, что дальше – ведь Нэнси на нашей стороне, верно? Но об этом будем беспокоиться, когда придет время, как любят говорить люди. Я лично считаю, что лучше не беспокоиться никогда, такой вот у меня подход.

Я перевел взгляд на правую ногу Берни: он вдавливал педаль в пол, до упора. Быстро пролетающая сбоку пустыня казалась просто размытым пятном, и я даже не мог… А это еще что? Какой-то крен?

– Ой-ей, – сказал Берни. – Ты тоже это почувствовал?..

Затем раздался лязг, потом еще один лязг, за которым последовала целая куча маленьких лязгов, а затем машина накренилась еще немного. Порш дернулся, словно споткнулся об асфальт – как человек, который слишком много выпил в баре.

И вот мы сидели в машине, двигатель издавал странные хлопающие звуки, а мотоцикл становился все меньше и меньше, пока совсем не исчез из виду. Стало очень тихо, если не считать негромкого «хлоп-хлоп».

Рука Берни сжалась в кулак. У него были большие сильные руки, и множеству преступников, гангстеров и просто плохих парней доводилось видеть, на что эти руки способны. Он занес кулак, будто бы хотел ударить по рулю – я множество раз видел как это делали многие люди, и хорошие, и плохие – но в последний момент остановился, его рука расслабилась, и никакого удара не случилось. И это была одна из самых лучших черт Берни.

На свет появились инструменты, а вскоре после этого – и руководство автомеханика. Когда Берни с головой погружался в двигатель, ничем хорошим это никогда не заканчивалось. Ветер трепал страницы открытого руководства, а Берни пытался прижать их локтем, перепачканным в машинном масле. В каждой руке он сжимал по инструменту. Через некоторое время я больше не мог на это смотреть и решил предпринять небольшую вылазку, чтобы – как там это называл Берни? – оценить местность, вот как. Я пробежался вокруг и оценил местность, почувствовал запах: лягушачий, жабий, рыбий – запах змеи, но очень слабый. Я отправился по следу, потерял его, покружил вокруг и снова нашел, и там, в тени большого камня, я нашел… что это? Я не был до конца уверен: какая-то странная змея, очень бледная, и у нее совсем не было глаз, а на их месте чернели отвратительные дыры.

– Чет! Что, черт возьми, происходит?

Я понял, что лаю во всю глотку, и замолчал. Но потом я снова перевел взгляд на эту безглазую голову и, кажется, залаял еще громче.

– Чет? Что такое? – голос Берни изменился, и из него исчезло раздражение – хотя конечно, не то чтобы он когда-нибудь раздражался на меня. – Нашел что-нибудь?

Он подошел, увидел змею и рассмеялся. Затем – о, нет! – наклонился и взял ее в руки, прежде чем я успел его остановить. Змеи же кусаются! Разве Берни об этом не знал? Но эта змея никого не кусала, а просто безвольно свисала из зажатого кулака Берни.

– Это просто старая шкура, Чет, – сказал он. – Бояться нечего. Просто змея слишком выросла и сбросила ее, вот и все.

На самом деле, я подумал, что это объяснение уже само по себе довольно страшное, поэтому поспешил обратно к машине. Я даже было подумывал забраться под нее и лечь, но потом услышал, как из двигателя что-то капает.