Где собака зарыта

– Бетт Дэйвис, – произнес Берни через некоторое время. Для меня это было совершенно новым именем, так что я ждал продолжения, но никаких разъяснений не последовало. Много позже, когда вдали показался Вегас, Берни вдруг сказал, – Сьюзи бы наверняка получила море удовольствия от… – он снова замолчал.

Шермана Ганза мы разыскали в теннисном клубе. Я побывал на множестве полей для гольфа – особенно в последнее время, когда Берни начал бегать по ним вечерами, чтобы привести себя в форму. Люблю поля для гольфа, а особенно – водные преграды.

Но вот в теннисном клубе я раньше никогда не был, хотя, конечно, у меня был большой опыт обращения с теннисными мячами. На самом деле, я умел обходиться с любыми мячами: теннисными, резиновыми, с мячами для лакросса – вообще-то, они были моими любимыми, очень прыгучие, и жевать их крайне приятно, не могу даже передать вам, какие ощущения у меня от них в зубах. И даже с мячами для регби, которые нужно было ухватить за один конец. Футбольные и баскетбольные мячи штука заковыристая, ухватить их невозможно, если только – и чтобы дойти до этого, мне понадобилась уйма времени – не прогрызть в них пару дыр, и тогда они уменьшаются до вполне нормального размера. Но это доставляло много проблем, как я выяснил однажды, когда Берни играл в полицейской Спортивной лиге и мяч внезапно отскочил именно туда, где случилось сидеть мне, но эта история для другого раза. Прямо сейчас мы с Берни шли по чудесной дорожке, обсаженной цветами – о, как восхитительно тут пахло, даже начинать не стоит – к теннисному корту, на котором что-то звонко стучало.

По одну сторону сетки стоял высокий светловолосый парень с полным ведром мячей, по другую – мужчина постарше, маленький, с седой бородой: Шерман Ганз. Я всегда подмечаю бороды. Странная это человеческая черта: они есть только у некоторых мужчин, а у женщин – никогда.

Что это только что произошло? Высокий светловолосый парень достал из ведра мяч и отбил его Ганзу. На Ганзе были белые шорты, и ноги у него были тощие, как палки. Он взмахнул ракеткой и отбил мяч в ответ, но высокий парень даже не попытался его поймать, а просто достал еще один мяч.

– Вращательное движение, Шерми, вращательное движение. Всегда нужно бить вращательным движением, – он отправил через сетку еще один мяч. Ганз замахнулся, но на этот раз даже не попал ракеткой по цели. – Вращательным движением вверх, вращательным движением – и вверх, – сказал высокий парень, посылая еще один мяч. Вращательное движение? Я знал, как вращаться – например, когда гоняешься за своим хвостом – но непохоже, чтобы Ганз особенно крутился на месте. Возможно, Теннис был куда сложнее, чем мне казалось, но сейчас меня это особенно не волновало, потому что мяч отскочил в нашу сторону – а мы теперь были совсем рядом с кортом – и я поймал его прямо в воздухе. А кто бы этого не сделал, когда мимо пролетает мяч, всем своим видом говоря: «Поймай меня»? А потом – и вот как это случилось, я был уже не уверен – я уже был на корте и мчался к сетке. Прыгнул вверх и перемахнул через нее – не так уж это было и сложно, теннисные сетки оказались не такими уж и высокими, но все равно, это было так здорово, взмыть в воздух, и мне так понравилось, что я как бы развернулся прямо на лету и приземлился лицом к сетке. А в следующий момент я уже снова прыгнул, но теперь уже в другую сторону и, да! Я снова развернулся в воздухе, и когда я приземлился, в моей пасти было уже почему-то зажато два мяча, как это вообще получилось? Я…

– Чет!

Мы сидели во внутреннем дворике с видом на корт: Шерман Ганз и Берни – друг напротив друга, за столом, я – у ног Берни, неподвижный и молчаливый. Высокий парень теперь подавал мячи женщине, без конца приговаривая: «Ракетку назад, запястье уверенней, расслабь руку, вращательное движение, вращательное движение». Очень тяжелая для восприятия игра: мячи так и летят во все стороны. Я их игнорировал.

– Что случилось такого важного, – спросил Ганз, – что вы заявились на мой урок без предупреждения?

– В прошлый наш визит у нас оказалось кое-что ваше, – объяснил Берни. – Так что я хотел это вернуть.

– Не помню, чтобы я что-то вам давал, – сказал Ганз.

– Верно. Мы это скорее позаимствовали.

– Позаимствовали?

Берни положил на стол журнал.

– Вы позаимствовали экземпляр «Мир выставочных собак»?

– Виновен.

– Но зачем? – спросил Ганз. – Я бы его и так одолжил. Почему не спросить?

– Как поживает Вафелька?

– Отлично. Вы не ответили на мой вопрос.

– В этом расследовании очень много вопросов – в этом и проблема.

– Вы говорите об Аделине?

– И Принцессе, – сказал Берни. Ганз смерил его долгим взглядом. Глаза у него были холодные.

– И Принцессе, само собой разумеется.

– На самом деле, все еще сложнее, – сказал Берни. – Вы знаете журналистку «Трибуны Долины» по имени Сьюзи Санчез?

– Не думаю.

– Не думаете?

– У меня такая работа, что я часто общаюсь с журналистами, – сказал Ганз. – Я не могу помнить каждого мелкого репортера.