Где-то во Франции

Они усадили ее на скамью, принесли влажный кусок материи и положили ей на лоб, стряхнули грязь с ее юбки. Но заговорить никто не решался.

– Мой брат, – проговорила наконец Лилли, поняв, что они ждут объяснения. – Пропал без вести. – Ее слова зловеще повисли в неподвижном, спертом воздухе гаража.

– Так ты знаешь только то, что он пропал без вести? И все? – спросила Констанс. А когда Лилли кивнула, Констанс взяла ее руку в свои, сильно сжала. – Вот за это ты и должна держаться. Он не убит – это самое главное. Ты не должна позволять себе думать о другом.

Могла ли она не позволить себе думать? Та выращенная в тепличных условиях, избалованная идеалистка, какой она была в 1914-м, наверное, смогла бы. Наверное, смогла бы отважиться на надежду. Но та женщина, которой она была теперь? Женщина, которая знала, что случается с солдатами, не вернувшимися с ничьей земли?

Да, оставался шанс, что он попал в плен, и она знала: она должна цепляться за этот шанс, но гораздо, гораздо более вероятным было предположение, что его сразил выстрел снайпера и он лежит теперь мертвый в темных глубинах воронки от снаряда.

Страшные картины мелькали перед ее глазами. Эдвард, висящий на колючей проволоке, протянутой над голой землей по обе стороны от линии раздела. Эдвард, тяжело раненный, слишком ослабевший, чтобы отогнать жадно ждущих пиршества крыс и ворон. Эдвард, потерянный навсегда в грязи и невообразимом ужасе этой войны.

А потом эти картины исчезли так же быстро, как появились. На нее снизошла какая-то особая ясность, и по мере того как ее восприятие реальности прояснялось, она понимала, что ей нужно сделать кое-что. Она встала, испугав своих подруг, вытерла глаза.

– Что ты собираешься делать? – спросила Констанс.

– Капитан Фрейзер – самый близкий друг Эдварда, – сказала Лилли. – Я знаю, мы с ним теперь не в ладах, но он заслуживает знать о случившемся с Эдвардом. Мне бы очень не хотелось, чтобы он узнал от кого-то другого.

Ее подруги переглянулись, явно сомневаясь в правильности ее решения.

– Давай я это сделаю, – предложила Констанс. – Тебя это слишком расстроит.

– Спасибо. Но нет. Эдвард предполагал бы, что именно я сообщу Робби, если что случится. Ты сможешь управиться без меня в следующий рейс?

– Да, но…

– Я быстро.

Лилли подняла письмо с пола, сунула его в карман кителя и двинулась по двору к госпитальной палатке.

Как ей сказать ему? «Мне ужасно неловко, что я вас беспокою, но у меня плохие новости насчет Эдварда». Или лучше ей перейти сразу к делу? «Эдвард пропал без вести, и я подумала, вы должны знать».

В палатке царили покой и порядок. Старшая медсестра сидела за своим столом, а стол хирургов пустовал. «Может быть, Робби в операционной», – подумала Лилли.

Она подошла, но заговорила, только когда старшая сестра, оторвавшись от бумажной работы, подняла на нее взгляд.

– Доброе утро, мисс Эшфорд.

– Доброе утро. Надеюсь, я вам не помешала.

– Ничуть, моя дорогая. Я чем-нибудь могу вам помочь?

– Я ищу капитана Фрейзера. То есть… у меня плохие новости из дома, я хотела ему сообщить. Капитан Фрейзер… хмм… друг нашей семьи.

– Я вам сочувствую, мисс Эшфорд. Но, к сожалению, с плохими новостями вам придется подождать день-другой. Капитан Фрейзер в отпуске.

Ясность, которая снизошла на Лилли, начала затягиваться туманом.

– Вот как, – сказала она.

– Он уехал в Париж, – добавила старшая сестра. – Насколько я понимаю, он с нетерпением ждал этой поездки. Он явно собирался остановиться там со своим старым школьным другом. И представьте себе – в «Ритце».

– Понятно, – сказала Лилли, и голос ее чуть сорвался.

Это была запланированная Эдвардом поездка в Париж. Он и ее приглашал, а когда она сказала, что не сможет, вместо нее, вероятно, пригласил Робби.

– И когда капитан Фрейзер уехал? – спросила она.

– Кажется, сегодня ранним утром. Он вернется двенадцатого, мисс Эшфорд.

– Да… ммм… спасибо, мадам.

– Не хотите присесть на минутку? Я попрошу кого-нибудь из сестер принести вам чай. Позвольте узнать, известие, что вы получили из дома, оно… самое прискорбное?

– Да. Мой брат пропал без вести.

Старшая сестра обошла стол, и Лилли на мгновение показалось, что та сейчас обнимет ее. Но она только взяла руки Лилли в свои и крепко сжала.

– Я искренне вам сочувствую, мисс Эшфорд. Не присядете? Просто чтобы немного оправиться от потрясения?

– Спасибо, мадам, но нет. Мне нужно возвращаться к работе. Но спасибо вам, что сообщили мне об отъезде капитана Фрейзера.

Лилли постояла перед палаткой мисс Джеффрис, прикидывая, стоит ли ей вообще обращаться с просьбой. Она снова посмотрела на часы: четверть одиннадцатого. Поезд в Сент-Омер со станции отойдет менее чем через час. Если она собирается в Париж сообщить Робби о том, что случилось, дать ему знать, что Эдвард не встретится с ним, то ей нужно выйти не позднее чем через двадцать минут.

Она постучала по опорной балке у входа в палатку.

– Войдите! – раздался бодрый голос изнутри. – Доброе утро, мисс Эшфорд. Заходите, заходите. Не стесняйтесь.

– Доброе утро, мисс Джеффрис. Я…

– Что-то случилось? Должна сказать, мисс Эшфорд, вы совсем на себя не похожи.