Где живет моя любовь

Между тем Брайс по-прежнему молчал. Наконец он пошевелился и, встав на колени, вытянул шею и наклонился над Мэгги. Повернув голову, так что его ухо оказалось над ее животом, он прижался им к одеялу, как человек, который, прислонив ухо к рельсу, слушает, не идет ли поезд. В таком положении Брайс оставался довольно долго. Прошла, наверное, целая минута, прежде чем он снова поднялся, поцеловал Мэгги в лоб и на цыпочках вышел.

Остаток ночи я провел на стуле, следя за показаниями прибора, измерявшего Мэгги температуру. Дважды температура поднималась до ста трех с половиной градусов[22], но потом снова понижалась до ста двух. Дело шло к утру, когда Блу, спрыгнув с кровати, куда он перебрался, как только ушел Брайс, встал на задние лапы и принялся вылизывать мне лицо. Я взял его на руки, и мы оба ненадолго задремали.

Меня разбудил доктор Палмер. Войдя в палату, он тронул меня за плечо. Блу сразу же соскочил на пол, и я торопливо поднялся. При этом меня качнуло, и, чтобы удержать равновесие, я был вынужден ухватиться за спинку кровати.

– Когда ты в последний раз спал в своей собственной постели? – ворчливо осведомился врач.

Я почесал в затылке, улыбнулся и покачал головой.

– Не помню.

– Тебе необходим отдых. – Шагнув к кровати, он взял Мэгги за руку и нащупал пульс. Разумеется, Фрэнк мог бы узнать его, просто взглянув на показания приборов, но он, по-видимому, пребывал в глубокой задумчивости и проделал привычную операцию совершенно машинально.

– Почти всю ночь температура держалась около ста двух, – шепотом сообщил я. – Только два раза она поднималась до ста трех – ненадолго.

Он кивнул.

– Этого следовало ожидать. Ночью температура всегда поднимается. Организм делает что ему положено – борется.

Я кивнул.

– Она тоже борется, – сказал я вполголоса.

В этот момент Мэгги пошевелилась и приоткрыла глаза.

– А-а… доброе утро… – проговорила она, натягивая одеяло до подбородка, словно ей было холодно. Кажется, ее и в самом деле знобило. – У вас тут замерзнуть можно, доктор!

Фрэнк Палмер так же машинально положил ладонь ей на лоб, потом придвинул к кровати табурет на колесиках и сел.

– У меня, как водится, две новости. С какой начнем?

– С хорошей, конечно. Плохих новостей нам не нужно – в последнее время их и так было многовато. – Рука Мэгги появилась из-под одеяла и нащупала мою.

Каждый раз, когда я думаю о своей жене, мне приходит в голову словосочетание «Неукротимый дух».

– Хорошая новость заключается в том, что вчера вечером команда, в которой играет мой сын, разгромила своих соперников и прошла в плей-офф. Что касается плохой новости… К сожалению, я по-прежнему не знаю, в чем причина вашей повышенной температуры. Придется сделать повторный анализ крови. – Фрэнк поглядел на капельницу на кронштейне. – Мы даем вам очень сильные лекарства, пора бы им начать действовать.

Мэгги слегка заерзала под одеялом и тяжело вздохнула, словно лихорадка действительно ее утомила до крайности.

– У меня, впрочем, есть одна идея, – продолжал Фрэнк, – но сначала я хотел бы посоветоваться с вами. В конце концов, это же ваше тело, не мое…

Мэгги вскинула глаза. Сначала она казалась сонной, но теперь сна как не бывало.

– Я готова почти на все, доктор, лишь бы мне остаться в кровати подольше. Боюсь, что, если мне придется вставать, я тотчас упаду.

Фрэнк кивнул.

– Это температура так действует. Она способна здорово измотать, но уверяю вас – как только мы победим инфекцию, жар сразу спадет. – Он похлопал ее по ноге. – Скажите, Мэгги, после первых родов и комы… проводил ли кто-нибудь комплексное исследование ваших внутренних органов – яичников, матки и всего остального?

– Только та женщина-врач, которую вы нам рекомендовали, – ответила Мэгги и улыбнулась. – Она была очень внимательна и любезна… иначе я бы просто не далась.

– Что ж… – Фрэнк Палмер тоже улыбнулся. – Я только что ей звонил, но у нее, к сожалению, нет тех данных, которые меня интересуют. – Он поудобнее уселся на стуле. – Я собираюсь провести полное внутреннее обследование – кольпоскопию, гистероскопию, лапароскопию и так далее… Нужно посмотреть, как у вас обстоят дела. Разумеется, мы вас усыпим.

Мэгги серьезно кивнула.

– И когда вы планируете?..

Дверь отворилась, и Аманда вкатила в палату небольшой столик, на котором лежали лекарства и шприцы. Взяв меня под локоть, она похлопала Мэгги по колену свободной рукой.

– Сейчас, – твердо сказал Фрэнк. – Надеюсь, вы не против?

Его голос звучал необычайно серьезно, и Мэгги повернулась ко мне. Сжав мою ладонь обеими руками, она поглядела на меня.

– А ты будешь рядом, когда я проснусь?

– Можешь не сомневаться, – ответил я, глядя ей в глаза.

Фрэнк кивнул Аманде, и та, взяв со столика шприц, ввела в капельницу порцию какого-то лекарства. Минут через пять веки Мэгги отяжелели, и она погрузилась в полудремотное состояние – нечто среднее между сном и бодрствованием. Аманда выкатила столик в коридор и двинулась к сестринскому посту – я слышал ее удаляющиеся шаги. В палату тем временем вошла другая сестра, которая везла перед собой какой-то сложный агрегат с большим плоским экраном.