Где живет моя любовь

Машину я оставил на боковой улочке подальше от чужих глаз – мне не хотелось объяснять, откуда взялась «Хонда» и куда подевался мой оранжевый грузовик. Выбравшись из кабины, мы с Мэгги прошли на лужайку через депо. Не стану отрицать: пожарная станция Диггера была, по сути, просто любимой игрушкой нескольких десятков взрослых мужчин. Большинство из нас записались в пожарные-добровольцы главным образом ради возможности вдоволь наиграться красивыми и дорогими игрушками. Все мы были просто влюблены в бензопилы, пожарные топоры, брандспойты, мощные гидравлические ножницы и резаки по металлу и тому подобные приспособления, которые грохотали и ревели, резали и ломали. Да и какой мальчишка не мечтал в детстве посидеть за рулем пожарной машины?..

На лужайке нас встретил хозяин угловой заправочной станции и совмещенного с ней продуктового магазина мистер Уиллард, который держал в руке кувшин ледяного чая и два бокала. Секунду спустя из-за угла появился Джим Биггинс, который, по-видимому, решил отдохнуть от своего бизнеса (он расчищал заросшие лесом участки и приторговывал дровами). Джим нес на каждом плече по пятидесятифунтовому мешку с углем. Батч Уокер и его сыновья, которые в промежутке между утренней и вечерней дойкой у себя на ферме обычно бывали свободны, сидели за одним из столов и перешучивались с парнями, которых я не знал. Единственный в Диггере профессиональный компьютерный гуру Джон Биллингсли склонялся над портативной электроловушкой для москитов, похожей на шестифутовый переносной тандыр с высокой красной трубой. Каждые несколько секунд ловушка срабатывала, и мы слышали треск электрического разряда.

Жены тех, кого я назвал, сидели вместе за одним столом, шептались и хихикали, замолкая каждый раз, когда к ним приближались их мужья. Точно так же, впрочем, вели себя и мужчины: и те и другие отлично знали правила этой древней игры, которая продолжалась во всем мире, наверное, с тех самых пор, как Адам встретил Еву в райском саду.

Как бы медленно я ни шел, Мэгги все равно держалась на полшага позади меня, словно прячась за моей спиной. Она, правда, не сказала, что не хочет ехать на пикник, но и особого восторга не выказала. В конце концов я решительно взял ее под руку, и мы вместе подошли к ближайшему столу. Там нас увидела Аманда и поспешила нам навстречу. Подхватив Мэгги, она увлекла ее к «женскому» столу. Я, однако, успел перехватить взгляд Мэгги, который яснее ясного говорил, что она совсем не хочет сидеть с другими женщинами, а хочет удрать отсюда как можно скорее, но я ободряюще кивнул, и моя жена, нацепив на лицо улыбку, притворилась радостной и беззаботной.

Сам я сел с парнями. К разговору я почти не прислушивался, и хотя смеялся я по большей части к месту, все мое внимание, все мои мысли и взгляды были с Мэгги. Разговор за «женским» столом как раз свернул на детей: чей ребенок в каком классе учится, каким спортом увлекается, как далеко нужно возить его в школу в очередь с другими родителями, сколько комплектов одежды и белья приходится перестирывать каждую неделю и насколько увеличились расходы на питание после того, как подорожало молоко… Мэгги слушала внимательно и старательно делала вид, будто ей эти разговоры интересны, но ее сжатые колени, скрещенные руки и напряженная шея взывали о помощи.

Я как раз пытался что-нибудь придумать, но меня опередил мистер Картер. Помешивая кочергой в среднем котле и уворачиваясь от дыма, он громко объявил:

– Эймос, Дилан, идите-ка сюда!

Мы выскочили из-за стола и подошли к нему. Мистер Картер вручил нам по войлочной прихватке, и мы сняли с мангала первый котел. Он оказался на удивление тяжелым, и я чуть не споткнулся. Эймос улыбнулся и, глядя на мои дрожащие от напряжения руки, покачал головой.

– Пора тебе заняться нормальной работой.

Я посмотрел на свои исхудавшие руки, мысленно сравнивая их с бицепсами Эймоса. Никакого сравнения, конечно… Я, однако, ничего не сказал, и мы вместе слили из котла бульон, а потом вывалили содержимое прямо на газеты на столе. Здесь были и красный картофель, и кукурузные початки, и морковь, и креветки, и французские копченые сосиски, и аляскинские крабы, приправленные как минимум четырьмя упаковками приправы «Олд бей». Над столом поднимался горячий пар и таял в кроне могучей магнолии, накрывавшей его своей тенью.

Мы с Эймосом вернулись за остальными котлами, тогда как остальные расхватали тарелки и начали накладывать на них еду. Нагрузив угощением три стола, мы расселись по местам и начали есть прямо руками – настоящее каролинское рагу не предусматривает таких вещей, как вилки и ложки. Мы просто навалились животами на столы, уперлись локтями в столешницы и ели, ели, ели от души.

Я сказал – «мы», но это касалось всех, кроме нас с Мэгги. Мы не столько ели, сколько притворялись, будто едим, и это получалось у нас очень неплохо. В последнее время мы оба изрядно поднаторели в искусстве притворяться.