Гендер и язык

Читая исследование Шелдон, я заметила, что, несмотря на то что и Ник и Сью пытались получить то, что хотели, привлекая к этому третьего ребенка, альянсы, которые они создавали с этим третьим, и движущие силы, которые они привели в действие, коренным образом отличались. Сью обратилась к Мэри, чтобы выполнить чье-то желание; вместо того чтобы сказать, что ей нужен огурец, девочка заявила, что это Лайза хочет его. Ник заявил о своем желании взять огурец и, когда не смог получить его самостоятельно, попросил Джо забрать его. Джо тогда попытался получить огурец силой. В обоих этих сценариях дети проигрывали сложные роли установления контакта.

Силовые тактики Джо были предприняты не от его собственного имени, а по-рыцарски от имени Ника. Прося хныкающим голосом, Ник поставил себя в иерархичной структуре в положение низшего по статусу, позиционируя себя как нуждающегося в защите. Когда Сью попросила Мэри отдать огурец, она хотела занять более высокое положение, которое дает право «подавать еду на стол». Она боролась не за право иметь огурец, а за право подать его на стол.

(Это напомнило мне женщин, которые сказали, что стали профессорами, чтобы преподавать.) Но в достижении своей цели Сью зависела от желания Мэри выполнять запросы других.

Исследование показало, что и мальчики, и девочки преследуют определенные цели, но делают это по-разному. Несмотря на то что общественные нормы способствуют тому, чтобы мальчики открыто соперничали, а девочки открыто сотрудничали, разные ситуации и виды деятельности могут привести к разным моделям поведения. Марджори Харнесс Гудвин сравнила мальчиков и девочек, занятых выполнением двух заданий: мальчики мастерили рогатки, готовясь к сражению, а девочки делали кольца. Оказалось, что группа мальчиков иерархично организована: лидер указывал другим, что и как делать. В группе девочек царило равноправие: каждая что-то предлагала и была готова принять предложения других. Но, наблюдая за девочками в другой игре – в «дочки-матери», Гудвин обнаружила, что они тоже приняли иерархичные структуры: девочки-»матери» отдавали распоряжения девочкам-»детям», которые, в свою очередь, спрашивали разрешения у своих «мам» по игре. Более того, девочка, которая была «мамой», как бы и управляла игрой. Это исследование показывает, что девочки знают, как отдавать приказы и действовать в иерархичной структуре. Они не считают эту модель поведения подходящей, когда заняты выполнением какой-либо задачи с равными себе, однако охотно применяют ее в отношениях «родитель-ребенок» в своих играх.

Мир игры проливает свет на мир воззрений женщин и мужчин во взрослых отношениях. Игра мальчиков разъясняет, почему мужчины будут бдительно следить, нет ли признаков того, что их статус снижают или командуют ими. Основной продукт обмена в иерархическом мире мальчиков – статус, а достичь и удержать его можно, отдавая приказы и заставляя других следовать им. Мальчик в положении низкого статуса может оказаться в ситуации, когда им будут помыкать. Таким образом, мальчики отслеживают в своих отношениях самые незначительные сдвиги в статусе, фиксируя, кто отдает приказы и кто их выполняет.

Игрой девочек управляют другие движущие силы. Основной продукт обмена в сообществе девочек – близость. Девочки фиксируют в своей дружбе самые незначительные сдвиги в «альянсе» и стремятся дружить с пользующимися популярностью девочками. Популярность – это своего рода статус, но она основана на взаимосвязи. Однако она также становится для популярных девочек тупиком. Собирая статистические данные в неполной средней школе, Донна Идер обнаружила, что популярных девочек парадоксально – и неизбежно – не любили. Подружиться с ними хотят многие девочки, но девичья дружба непременно должна быть ограничена, так как в ее основе близость, а не деятельность больших групп. Таким образом, девочка, пользующаяся популярностью, должна отклонять попытки большинства девочек подружиться – в результате на ней ставят клеймо «воображала».

Главное – понять

Если взрослые усваивают свою манеру говорить еще в детстве, вырастая в раздельных социальных мирах себе подобных, тогда разговор между женщинами и мужчинами – это межкультурная коммуникация. Несмотря на то что каждый стиль ценен по-своему, непонимание возникает из-за того, что стили – разные. Применение межкультурного подхода к коммуникации «мужчина – женщина» дает возможность объяснить, почему взаимное недовольство оправданно, никого не обвиняя при этом в неправоте или в «странностях».

Знание стилевых различий не устранит их, но поможет избавиться от взаимной мистификации и упреков. Способность понять, почему наши супруги, друзья и даже незнакомые люди ведут себя так, а не иначе, – это утешение, даже если вы все еще не можете полностью принять их точку зрения. Понимание делает мир уютнее. И если окружающие поймут, почему мы говорим и действуем так, а не иначе, это избавит нас от боли, вызванной их недоумением и критикой.