Гендер и язык

Как мы уже знаем, Тодд страдает от отчуждения: юноше кажется, что его не приглашают на вечеринки; у него нет подружки, чтобы пригласить ее на танцы, а из знакомых девушек никого приглашать не хочется; он чувствует себя стесненно с девочками, которым он нравится, и даже со своими приятелями. Тодд тоскует по тем временам, когда они с Ричардом проводили больше времени вдвоем, за разговарами. Переживания Тодда явствуют из следующего фрагмента. Цифры в скобках обозначают паузы в разговоре (в секундах).

Тодд: И о чем мы, черт возьми, будем говорить? В смысле, я знаю, что меня угнетает.

Ричард: И что же?

Тодд (.хихикает): То, что мы не говорим.

Ричард: Кто не говорит?

<…>

Тодд: Вот, опять.

Ричард: Что?

Тодд: Не разговариваем.

Ричард: Да. Хорошо, давай.

Тодд: Мы вообще теперь почти не говорим. (Смеется.)

Ричард: Ну, смотри. (3,4) В общем… Знаешь… (3,6) Что тут сказать? Если ты действительно так думаешь, как тогда, в выходные, говорил, то и л сказал все, что думаю.

(1,0)

Тодд: Да, конечно. Но просто… Я думаю… Не знаю, по-моему, мы взрослеем. Не знаю… Мне иногда кажется, что я живу прошлым, что ли. Я вспоминаю те времена, когда мы даже спать не ложились и просто, помнишь, собирались у кого-нибудь и трепались всю ночь.

Ричард: Угу.

Тодд: Классно было.

Ричард: Не то слово.

(2,2)

Тодд: А теперь на входе словом перекинемся – уже хорошо.

Ричард (с насмешливо-вызывающей интонацией) Да уж.

Тодд: Да нет, я серьезно. Помню, идем в холле, я говорю: «Привет!», а ты отвечаешь: «Здорово!» Или, если повезет, ты меня пихнешь. (Смеется.)

(1,4)

Ричард (протестующим тоном): Мы говорим.

Тодд: Не так, как раньше.

(4,2)

Ричард: Никогда не думал, что тебе так нравится просто разговаривать.

Хотя большинство мужчин, которым я показывала эти записи, говорили, что это странно, тем не менее такой разговор был. Что меня удивило больше всего – это разительный контраст между словами мальчиков и их «языком тела». Говоря о серьезных вещах, они сидят, развалившись в весьма раскованных позах.

Дистанцированы ли мужчины?

Я рассказала знакомой – семейному врачу, что девочки смотрят прямо друг на друга, в то время как мальчики никогда не задерживают подолгу взгляд на собеседнике и сидят под углом друг к другу. Она прокомментировала эти наблюдения так: «Это типичная ситуация в семьях, где я бываю. Мужчины никогда не смотрят ни на меня, ни на своих жен. Они всегда дистанцированны».

Но эти два десятиклассника, не глядящие друг на друга, отнюдь не разобщены. Наоборот, они очень тесно связаны, несмотря на невербальную демонстрацию разобщенности: например, Ричард, говоря «никогда не думал, что тебе так нравится просто разговаривать», деланно зевает и потягивается.

Изучая видеозаписи разговоров детей различного возраста и рассказы врача, я была поражена ярким различием: когда от женщины требуется смотреть прямо на собеседника, для нее это норма, и она не чувствует дискомфорта. Но когда мужчина попадает в ситуацию, в которой требуется смотреть прямо на жену или на своего врача, он оказывается в совершенно нестандартном положении и вынужден делать что-то непривычное, может быть, даже неправильное. Заявления о том, что мужчины дистанцированны, основывающиеся на их мимике и жестах, неоп-равданы и не совсем справедливы, потому что их судят по стандартам другой культуры. Это не говорит о том, что мужчины на самом деле не дистанцированны или что среди мужчин не принято смотреть на своих жен и врачей во время разговора, просто невербальные признаки равнодушия не могут служить серьезным основанием для утверждения, что мужчины дистанцированны в принципе.