Генерал-адъютант Николай Николаевич Обручев (1830–1904). Портрет на фоне эпохи

Итак, русский флот мог обеспечить высадку на Босфоре, но удержать позиции в проливе он сумел бы лишь при поддержке береговых батарей, которые необходимо было создать до прихода англичан. Неудивительно, что при подобной, достаточно очевидной, расстановке сил решающим и с точки зрения британских политиков и моряков был также фактор времени, и поэтому через посредство консульских служб и торговых судов было установлено внимательное наблюдение над русскими Черноморским и Добровольными флотами. В случае их опасного для Проливов сосредоточения или подготовки десанта, которую трудно было бы скрыть, планировалась отправка шифрованной телеграммы, через 48 часов после получения которой британская Средиземноморская эскадра, по планам Адмиралтейства, должна была подойти к Дарданеллам из Мальты¹⁶⁸⁶. Таким образом, русские и британские расчеты относительно возможности появления англичан у Проливов расходились на 24 часа. Между тем уже со второй половины девяностых годов XIX века фактор времени постепенно начал терять свою остроту. Вмешательство со стороны Лондона в возможное столкновение на Проливах в изменившейся ситуации не было столь неизбежным.

Слабой стороной Британии было отсутствие возможности быстрой поддержки действий флота сколько-нибудь значительными сухопутными силами. Ее армия была рассредоточена: Индия, Египет, Восточные и Африканские колонии, метрополия. Самой сильной считалась англо-индийская армия, но она не могла отправить за пределы Индии более 35 тыс. чел (это доказала вскоре война с бурами), армия метрополии на ⅔ состояла из необученных кадров и была слабо укомплектована офицерами¹⁶⁸⁷. Самым отрицательным образом на качестве английской армии сказывалась практика продажи офицерских званий.

Что же касается английского флота, то он начал терять свое господствующее положение в Мировом океане, которое прочно удерживал после Трафальгара. Оставаясь в абсолютном измерении самым сильным флотом мира (к 1897 году – 62 броненосных судна водоизмещением свыше 5 тыс. тонн), он имел потенциальных противников, в совокупности вполне сравнимых с ним по силе (Франция – 32, Россия – 18, Германия – 12 броненосных кораблей водоизмещением свыше 5 тыс. тонн)¹⁶⁸⁸

.

Будучи мировой морской империей, Великобритания весь ХIХ век следовала политике абсолютного господства над мировыми коммуникациями. Технический прогресс многократно усложнил военное кораблестроение, сократил сроки морального старения военных кораблей, значительно увеличил их стоимость. К концу ХIХ века появились новые морские державы (Италия, Германия, Аргентина, Уругвай, Чили, США, Япония). Даже Китай обзавелся двумя вполне современными броненосцами.

Военные флоты некоторых держав, как например, США, развивались особенно бурно. В январе 1890 года Конгресс принял программу развития флота на 14 лет, предполагавшую введение в строй к 1903 году ста миноносцев, десяти мореходных броненосцев 1-го класса, восьми броненосцев 1-го класса с ограниченным запасом угля, 20 броненосцев 2-го и 3-го классов, 39 крейсеров разного типа, а всего 227 судов¹⁶⁸⁹. До этого состояние американского флота было таковым, что правительство «едва ли могло похвастаться хоть одним судном, способным состязаться даже с третьеклассными боевыми судами главнейших европейских держав…»¹⁶⁹⁰

. Для сравнения стоит отметить, что в 1890 году в этом флоте числился всего один мореходный миноносец и одна миноноска 2-го класса. Постоянный рост миноносного флота, предназначенного именно для обороны побережья и прилегающей к нему акватории, был весьма показателен¹⁶⁹¹. Впрочем, и выросший американский флот, имевший в середине девяностых все классы кораблей, уступал еще германскому даже по численности матросов и офицеров – 13 460 против 21 387 чел.¹⁶⁹²

Ни одна из перечисленных держав не претендовала на господство в Мировом океане, но каждая стремилась к контролю над «своей» частью акватории. Это ставило перед политикой Британской империи новые задачи. Ни одна империя не может быть сильна сразу на всех направлениях. Если раньше Англия нуждалась лишь в сухопутном союзнике, то теперь Лондон вынужден был искать союзников для перераспределения сфер ответственности на морских коммуникациях (Средиземноморская Антанта, англо-японский, англо-французский договоры конца ХIХ – начала ХХ века). Английские станционеры в дальних морях были, по словам адм. Джона Фишера, слишком слабыми для того, чтобы сражаться, и слишком тихоходными, чтобы бежать. Иначе говоря, они были устаревшими. Из фактора присутствия силы английские суда превращались в фактор демонстрации ее присутствия. Лучшие, наиболее современные корабли концентрировались в европейских водах. Эскадра Ла-Манша (the Channel Squadron), например, выглядела вполне внушительно – 165 вымпелов, среди них 11 эскадренных броненосцев 1-го класса, пять крейсеров 1-го класса, 13 крейсеров 2-го класса¹⁶⁹³. Правда, и ответственность этого флота простиралась на всю Атлантику.