Генерал суворовской школы

Бои на Северо-Западе развернулись не только на петроградском направлении. 8 октября перешла в наступление и Западная русско-немецкая (вернее, немецко-русская) армия «своевольника» полковника П.Р. Бермондт-Авалова. Его войска нанесли удар по столице Латвии городу Риге, в которой сидело правительство Карла Ульманиса. Не встречая сильного сопротивления, «бермондтовцы» (в своем большинстве германцы) заняли рижское предместье Больдераа и пригороды Торенсберг, Гагенсберг. Латышское правительство в панике бежало в город Венден.

Для правительства Северо-Западной области действия полковника Бермондт-Авалова грозили нешуточным международным скандалом, поскольку Латвия находилась в недалеком тылу наступающей на красный Петроград добровольческой армии. Нужно было как-то выпутываться из конфликтной ситуации и принимать неординарные меры: полковник Бермондт-Авалов числился в списках белой армии Юденича.

9 октября генерал Юденич издал приказ по Северо-Западному фронту. В нем он публично объявил полковника Бермондта изменником. И не просто изменником, а с исключением его из списков добровольческих войск. Тогда это были крайне суровое наказание.

Сам главнокомандующий оказался перед серьезной проблемой. Когда Северо-Западная армия успешно продвигалась к

Петрограду, ссориться с Антантой, опекавшей Латвию, было никак нельзя. Правительство Юденича вышло из положения тем, что публично передало в дар белолатышской армии четыре пушки, которых так недоставало на фронте.

Авантюра Бермондта по захвату латвийской столицы успеха не имела. Полностью взять Ригу «белые немцы» и русские добровольцы не смогли. 15 октября к берегу подошла союзная англо-французская эскадра, которая из орудий крупного калибра обстреляла позиции Западной армии. Вскоре армия Латвии, ободренная поддержкой Антанты, перешла в контрнаступление. Хотя сильных боев и не было, ее противники оставили город.

Тогда П.Р. Бермондт-Авалов, присвоив сам себе звание генерал-майора, передал командование Западной добровольческой армией генералу Эбергарду и уехал в Германию. Через несколько дней немецко-русская армия в Латвии перестала существовать как таковая, будучи упразднена приказом командующего.

Действия полковника Бермондт-Авалова имели для Белого дела на российском Северо-Западе весьма неблагоприятные последствия. Уже находясь в эмиграции, полковник князь А.П. Ливен, комментируя причины провала наступления добровольческой армии на Петроград, скажет:

«Бермондт является одним из главных виновников наших неудач под Петроградом».

С таким авторитетным суждением трудно не согласиться. Юденич, как военный вождь Белого движения на Северо-Западе, до последнего надеялся, что многочисленный флот Антанты на Балтийском море придет к нему на помощь в решающие дни. Тем более что официального отказа в том он ни от Лондона, ни от Парижа не получал. А на деле наступающая белая армия оказалась совершенно неприкрытой со стороны Финского залива. (В те дни английская и французская крейсерские эскадры расстреливали из своих орудий войска Западной немецко-русской армии, пытавшейся взять Ригу.)

В отношении лично Бермондта-Авалова Н.Н. Юденич был совершенно прав в одном. Действия самозваного генерал-майора стали настоящим предательством по отношению к Белому движению на Северо-Западе. Тем более что такого «удара с тыла» ни Юденич, ни его сподвижники просто не ожидали.

Юденич, введя неприятельское командование в заблуждение умело организованным отвлекающим наступлением, ввел в действие главные силы добровольческой армии — ее 1-й корпус графа фон дер А.П. Палена в составе 2-й дивизии Ярославцева,

3-й дивизии Ветренко и 5-й Ливенской дивизии Дыдорова. Последняя была усилена 20-м Чудским и Конно-егерским полками

Удар 1-го корпуса на нарвском направлении оказался для красных внезапен и стремителен. По замыслу Юденича корпусные войска, выдерживая высокий темп наступления, должны были на 5-й или 6-й его день выйти в окрестности Петрограда. Согласно плану операции, максимальный темп продвижения вперед лишал командование противной стороны вовремя перебросить резервы из Москвы и центральных губерний Советской России. Планировалось «прочно» занять станции Тосно, а затем и Колпино, прервав тем самым сообщение по Николаевской (Октябрьской) железной дороге.

Юденич самолично прибыл на фронт. Ему удалось в боевой обстановке уладить отношения с самолюбивым генералом Родзянко, и их конфронтация до поры до времени прекратилась. К тому же Родзянко стал «правой рукой» главнокомандующего, показав себя, как военачальник, в самые трудные дни не с самой плохой стороны.