Гении сыска

Правда, указанный документ появился несколько позже – когда Видок, сбежав с каторги, оказался обвинённым в убийстве. Да-да, он недолго задержался на каторге – уже в январе 1798 года он оказался на свободе. Правда, пробыл на свободе всего лишь три недели. Его вновь поймали и отправили в тюрьму (по другому обвинению; о побеге Видока с каторги в тот момент задержавшие его полицейские не знали). Этому аресту мы обязаны подробным описанием внешности Эжена Франсуа Видока. Все его портреты относятся к более позднему периоду и представляют нам зрелого 40-летнего мужчину. Каким он был в молодости, можно судить по полицейскому описанию:

"Эжен Франсуа Видок, 22-х лет. Рост 5 футов, 2 дюйма, 6 линий (в современных единицах измерения – 1 м 69 см). Волосы светло-каштановые; брови и борода – тоже. Лицо овальное, широкое, глаза – серые, нос крупный. Рот средний, подбородок круглый, с ямочкой; лоб низкий, справа у губы – шрам, уши проколоты" 47.

47 James Morton. First detective. The Life and Revolution Times of Vidocq. The Overlook Press, NY, 2004. P. 57. Пер. Д. Клугера.

Правда, в этом описании не хватает некоторых важных черт – например, удивительных способностей к перевоплощению, – не зря когда-то его пытались сделать балаганным лицедеем, видимо, были у него артистические способности. Ничего, конечно же, не говорится и о его наблюдательности и фантастической памяти, о быстром уме и мгновенной реакции, о хитроумии и природном обаянии Видока.

В этой тюрьме он тоже задерживается недолго. Снова побег, новые похождения, в которых нашлось место и таким экзотическим событиям, как пребывание в ярмарочном балагане (но уже не в роли юного дикаря-каннибала, а в качестве помощника "народного целителя"-коновала), в цыганском таборе, среди контрабандистов Бретани.

Сомнительная его слава ширилась, он, в конце концов, получил прозвище "король побегов". А ещё его называли "королём риска". Сам он пытался оправдаться тем, что, мол, когда живёшь среди мошенников и разбойников, всегда выгодно, чтобы тебя считали отъявленным злодеем: "Я был среди них генералом, которому приписывали все подвиги его солдат..." 48

48 Записки Видока, начальника Парижской тайной полиции. Пер. с фр. В 3 тт. Киев: Свенас, 1991. Т. 1. С. 317.

Вот одна интересная деталь. В своих "Записках" Видок вдруг бросает, словно невзначай, по поводу разбойничьих шаек, с которыми он как- то был связан:

"Я знал, что остатки шаек, образовавшихся под названием Рыцарей Солнца или Общества Иисуса, в ожидании политической реакции, коль скоро правительство этого пожелает. Единственный извинительный предлог для их разбоя – роялизм – более не существовал..." 49 Это замечание относилось к тому времени, когда он уже прервал свои отношения с героями преступного мира.

49 Там же. С. 192.

Рассказывает он так же, как его едва не убили в одной из таких шаек: один из разбойников опытным глазом заметил клеймо каторжника на его нижнем платье.

Атаман тут же обвинил Видока, недавно прибившегося к шайке, в том, что он – полицейский агент. Как же ещё мог оказаться в их рядах беглый каторжник? Видок в тот раз спасся чудом. Ему кое-как удалось убедить атамана (тет-а-тет), что он никакой не агент, просто повезло сбежать с галер... Странно, что преступник, по малейшему подозрению готовый убить Видока, столь же быстро стал ему доверять.

Видок добрался до родного Арраса. Здесь его встретила постаревшая мать.

Он узнал, что отец его незадолго до того скончался. Мать умоляла своего непутёвого любимца образумиться и остаться с ней. Пусть под другим именем – она готова была скрывать его от полиции и знакомых. Видок в какой-то момент заколебался.

Но, пожив немного в родном городе, он столкнулся неприятным обстоятельством. Сомнительная слава его достигла и Арраса. И местные полицейские имели предписание о розыске опасного преступника Эжена Франсуа Видока. Его несколько раз задерживали, но всякий раз отпускали, не имея подтверждений тому, что задержанный господин и есть разыскиваемый Видок. Тут выручал неоднократно отмечавшийся современниками артистизм Видока, его привычка к мгновенным преображениям. Он даже разговаривать умел на диалектах различных провинций и земель, так что его принимали то за южанина, то за уроженца Иль-де-Франс, то и вовсе за испанца или голландца.

Но, в конце концов, спустя неполный год, удача отвернулась от него. Он был, в очередной раз схвачен и заключён в тюрьму. Сначала в самом Аррасе, затем в Бетюне и наконец в Дуэ. Из тюрьмы Видок бежит, прикинувшись инвалидом.