Гении сыска

Спустя пять месяцев он решил распрощаться с этими стенами обычным уже способом – очередным побегом. На свободе подельники приготовили ему полное обмундирование офицера лёгкой артиллерии. Сам же Видок старательно обхаживал своих сторожей: угощал их блюдами из ближайшего трактира, обильно снабжал вином. В конце концов, с ним стали обращаться почти по-товарищески, но поскольку неловко было пить за счёт Видока, а самого его не приглашать, Видок вскоре оказался завсегдатаем их пирушек и даже участником карточных игр. Так сложилось забавное трио: тюремщик Ветю, судебный пристав Гутерль и заключённый Видок. В оправдание Ветю и Гутерлю следует сказать, что они по какимто им одним ведомым причинам, считали Видока уже почти помилованным.

Видок же стремился в эту компанию по одной-единственной причине: комната, в которой отдыхали и развлекались два его "партнёра" была единственным помещением в тюрьме без решёток на окнах. И в один прекрасный день, когда Ветю и Гутерль изрядно размякли от возлияний, Видок неожиданно выпрыгнул в это окошко – прямо у них на глазах. Пока оторопевшие сторожа приходили в себя, пока они поднимали тревогу, Видок успел переплыть узкую, но глубокую речку Скарп, на отвесном берегу которой и была построена тюрьма.

Видок, говоря словами Пушкина, решил: "Но вреден север для меня..." Он надумал поселиться в Париже. При всей лестности "королевских" прозвищ Видок именно после побега из тюрьмы в Дуэ осознаёт, что трон "короля каторжников" его более не прельщает. Он вполне серьёзно решает покончить с преступным прошлым и стать добропорядочным гражданином Франции, солидным обывателем, не имеющим пятен на репутации. Отметим, кстати, деталь, на первый взгляд, не вписывающуюся в образ перекати-поля, беглого преступника, каторжника"отморозка": несмотря на риск, Видок, прежде, чем отправиться в столицу, навестил Аррас и забрал с собою престарелую мать.

В Париже Видок встречает молодую женщину по имени Аннетта. Её муж, торговец, сбежал от кредиторов в Голландию, бросив Аннетту и не подавая о себе вестей. Вместе с Аннеттой Видок открывает небольшую лавочку. Аннетта, будучи посвящённой в тайны своего возлюбленного, даже купила у своего домовладельца, некоего Жакелена, его паспорт. Так что Видок стал господином Жакеленом, парижским жителем. Они действительно зажили мирной, размеренной жизнью. Но – ненадолго. Бывшие подельники, встретившие его случайно, в очередной раз выдали его властям – так же, как за три года до того в Лионе. Видок оказался в парижской тюрьме Лафорс. И вновь, как в тюрьме Роанн, он решает обратиться к полицейскому начальству. Видок пишет шефу Первого управления полиции господину Анри, а через него – и префекту полиции барону Паскьё.

Принципиальная разница между двумя обращениями в полицию – лионским и парижским – заключалась в том, что, если в первом случае Видок просто собирался, с помощью комиссара Дюбуа, расправиться с доносчиками, а заодно и освободиться из тюрьмы, то во втором он окончательно принял решение порвать с прошлым. И решение это не было неожиданным – оно формировалось постепенно, в течение нескольких лет.

При этом Видок решил не просто уйти от преступного мира. Он собирался начать активную борьбу с ним.

Агент под прикрытием

Прервём в этом месте рассказ о похождениях нашего героя. Представим себе этого человека – в камере тюрьмы Лафорс, принявшего решение весьма рискованное, кардинально меняющее всю его жизнь. Ведь с этого момента его жизненный путь стал зеркальным отражением первой половины жизни. Именно зеркальным, когда правая сторона становится левой, а левая – правой, чёрное и белое меняются местами.

В произведениях Оноре де Бальзака, которые составили "Человеческую комедию", встречается сквозной персонаж, которого он "списал" с Видока. Бальзак дружил с Видоком и даже, по слухам, приложил руку к "Запискам начальника Парижской тайной полиции". В повести "Отец Горио" Бальзак даёт весьма подробный портрет этого персонажа – Вотрена, в котором современники легко угадывали Эжена Франсуа Видока 50:

50 Строго говоря, Вотрен – прозвище, которое, действительно, носил в юности Э.Ф. Видок. На северо-французском (артуасском или пикардийском) диалекте того времени "Вотрен" означало "дикий кабан" (в современном французском sanglier). Это прозвище Видок получил за необузданный нрав. Таким образом, Бальзак и не скрывает, кого он вывел в своих романах под этим именем.

"Г-н Вотрен принадлежал к тем людям, о ком в народе говорят: "Вот молодчина!" У него были широкие плечи, хорошо развитая грудь, выпуклые мускулы, мясистые, квадратные руки, ярко отмеченные на фалангах пальцев густыми пучками огненно-рыжей шерсти. На лице, изборождённом ранними морщинами, проступали черты жестокосердия, чему противоречило приветливое и обходительное обращение. Не лишённый приятности высокий бас вполне соответствовал грубоватой его весёлости" 51.

51 Бальзак О. Отец Горио. Пер. Е. Корша / Бальзак О. Собр. соч. в 24 тт. М.: Правда, 1960. Т. 2. С. 284.