Геном «ликвидация» (СИ)

Двое Дохлых. Всё такие же угловатые, всё такие же странные среди остального народа. Но уже не такие уверенные. Глаза возбуждённо пробегают по стоящим вокруг. Они стоят в двух-трёх шагах друг от друга, руки сцеплены в наручниках. По обеим сторонам — солдаты, приготовившие оружие, но не стремящиеся его использовать.

Вот и самый Центр. Вот и площадь. Вот и событие городского масштаба. Каждый смотрит на Дохлых, не смея отвести взгляд.

— Эй, ребята! — с дрожью порывается сказать один из парней, тут же бросая испуганный взгляд на солдата, который пока даже не шевелится. — Это шутка была. Мы хотели проверить, правда ли всё так серьёзно. Мы же просто хотели повеселиться… Не надо никого убивать. Слышите? Скажите им, чтобы нас не трогали, — в абсолютной тишине человеческого молчания его голос звучит неожиданно громко, проносится над головами каждого и доходит, наверное, до ушей любого из жителей Баланса. Но никто не отвечает. Сотни, тысячи глаз направлены на него. Он — актёр, а все они — зрители.

Оглядевшись и не найдя даже намёка на помощь, парень грубеет в лице и сплевывает:

— Да ну вас всех, — он тянется к часам, одним движением срывает, но тут же меняется в выражении: на губах застывает удивление, которое моментально переходит в панику и страх. Часы, рванув, останавливаются в воздухе. Не рвутся в ремешке, а крепко вцепляются складным лезвием, спрятанным ранее под циферблатом, в то место на руке, где они недавно были. И сразу же они поднимаются вверх по руке, будто колесо проезжает по коже. Проносится истошный вопль, способный разорвать барабанные перепонки. Чувствуется пульсация в конечности. Кровь вырывается на поверхность, неравномерно бьётся и вытекает на ровную плитку.

Второй Дохлый, до этого молчавший и склонивший в пол голову, словно очнувшись ото сна, подбегает к первому.

— Чёрт! — орёт он, но не может ничего поделать. Гремит выстрел. Дохлый, истекающий кровью, валится на землю от новой раны. Теперь уже прямо в сердце. Второй, ещё живой, но уже не сонный мотает головой из стороны в сторону, а потом, выкрикнув «расступись!», несётся прямо в толпу. Как раз тогда новый залп сразу двух солдат рассекает воздух. Тело ударяется о плиту. На всю площадь громом гремит команда, кажется, из самой середины огромного здания — Центра.

— Очистить улицы!

И толпа вновь превращается в один целый механизм. Совместно переставляет ноги, совместно стучит ботинками, даже, вероятно, дышит в унисон. «Очистить улицы и забыть об увиденном» — так? А Меган теряет способность извлекать кислород, превращать его в энергию для тела. Вместо этого она не может пошевелиться, толкаемая со всех сторон людьми. Ей начинает мерещиться Марк в одном из лиц снующих мимо неё, но не получается сделать и шага. Закрыв рот руками, отчаянно пытаясь сдержать слёзы, трясётся всём телом, уже отвернувшись от площади, стараясь забыть о том, что произошло. Но перед глазами вновь и вновь рисуется картина, состоящая из крови и стеклянного взгляда убитых.

Меган себя уже не контролирует. Не имея сил, она тоже выкрикивает всё накопившееся. Келли не успевает среагировать, как её кто-то отталкивает в сторону с большей, чем надо, силой, а потом хватает за шею, прижимая к себе и закрывая рот рукой. От этого крик её становится только сильнее, но теперь он уже встречает преграду.

В голове что-то шепчет о том, что это — конец. Окончательно паника заполняет лёгкие, и те скачкообразно хватают воздух, чтобы спастись. Меган сопротивляется, пытается отбиться, а адреналин, очутившийся в кровотоке, дает силы на то, чтобы как следует отдавить ногу захватчику. Вот только, на несчастье девушки, тот успевает шагнуть в сторону. Подталкивая Меган всем весом своего тела, неизвестный заводит ту за угол, в небольшой переулок, заканчивающийся каменной стеной. Тупик.

Грубой силой неизвестному удаётся прижать Меган к этой же стене, правой рукой придавив левое плечо девушки.

Перед ней солдат. Туловище его пересекает ремень для автомата, который покоится за спиной. Шлем совсем недалеко от лица, и Меган больше всего хочется вырваться, но она пока не научилась уклоняться от огнестрельного оружия.

— Ты совсем дура, или как? — рычит механическим голосом из шлема. Выругавшись, солдат стягивает его с себя и вытягивает перед собой свободное запястье. — Не дёргайся пока. Пристрелю и не замечу, — под шлемом оказывается светловолосая голова, лицо с более тёмными бровями, уголки которых чуть изгибаются ближе к виску. И голос абсолютно человеческий. Парню на вид лет двадцать три-двадцать пять. Солдат держит под мышкой шлем, а сам торопливо набирает на появившейся клавиатуре своих часов некую последовательность символов и цифр. Закончив, жмёт на зелёную кнопку и потом вновь утыкается взглядом в лицо Меган. Глаза серо-зелёные, а смотрят те недоверчиво и почти презрительно.

— Всё? Не будешь дёргаться?