Генрих IV (часть2); Генрих V; Генрих VI (часть 1)

Король Генрих. К черту мой ломаный французский язык! Клянусь тебе честью на самом настоящем английском языке: я люблю тебя, Кет! И хотя не могу поклясться честью, что и ты меня любишь, все же сердце мое льстит себя надеждой, что я мил тебе, несмотря на мое несчастное, неприглядное лицо. Черт побери честолюбие моего отца! Он думал только о междоусобных войнах, когда зачинал меня; потому-то я и вышел с таким угрюмым, словно железным лицом, которое пугает дам, как только я начинаю за ними ухаживать. Но, честное слово, Кет, с годами я буду все больше тебе нравиться. Меня утешает, что старость, эта плохая хранительница красоты, уже не испортит моего лица. Взяв меня теперь, ты возьмешь меня в самом худшем виде, и если теперь сможешь перенести меня, то впоследствии будешь переносить меня все лучше и лучше. Так скажи же мне, прекраснейшая Екатерина, хочешь ли ты взять меня? Отбрось свою девичью стыдливость и выскажи мысли своего сердца взглядом королевы: возьми меня за руки и скажи: «Гарри Английский, я твоя». И не успеешь ты меня осчастливить этими словами, как я воскликну: «Англия — твоя, Ирландия твоя, Франция — твоя и Генрих Плантагенет — твой». И если он — говорю это ему прямо в глаза — и не лучший в мире король, то во всяком случае он лучший король для своих подданных. Ну, отвечай же мне своей нескладной музыкой потому что, если твой английский язык нескладен, голос твой — музыка. Итак, Екатерина, королева всего мира, отвечай мне на ломаном английском языке: хочешь ли ты меня взять?

Екатерина. Да, если это угодит le roy mon pere… [49].

Король Генрих. Это ему будет угодно, Кет. Он будет рад этому. Кет.

Екатерина. Тогда это и меня угодит.

Король Генрих.

За это поцелую твою ручку и назову тебя своей королевой

Екатерина. Laissez, mon seigneur, laissez! Ma foi, je ne veux point que vous abaissiez votie grandeur en baisant la main d'une de votre seigneurie indigne serviteur; excusez moi, je vous supplie, mon tres puissant seigneur [50].

Король Генрих. Ну, так я поцелую тебя в губки, Кет.

Екатерина. Les dames et demoiselles pour etre baisees devant leur noces, il n'est pas la coutume de France [51].

Король Генрих.

Госпожа переводчица, что она говорит?

Алиса. Что это не есть обычай pour les дам Франции… не знаю, как по-английски baiser [52].

Король Генрих. Целовать.

Алиса. Ваше величество entendre лучше que moi [53].

Король Генрих.

У французских девушек нет обычая целоваться до свадьбы? Это она хотела сказать?

Алиса. Oui, vraiment [54].

Король Генрих. О Кет! Ничтожные обычаи склоняются перед великими королями. Дорогая Кет, нас с тобой нельзя запереть в слабой ограде местных обычаев. Мы сами создаем обычаи, Кет, и свобода, которой мы пользуемся в силу самого положения нашего, зажимает рот всем хулителям: совсем так, как я сейчас зажму ваш ротик За то, что вы придерживаетесь строгих обычаев вашей страны и оказываете мне в поцелуе. Стерпите и уступите. (Целует ее.) В ваших губках. Кет, волшебная сила: в их сладком прикосновении больше красноречия, чем в языках всего Государственного Совета Франции, и они скорее убедят Гарри Английского, чем просьбы всех монархов мира. — Но вот идет ваш отец.

Входят французский король с королевой, герцог Бургундский и другие вельможи.

Герцог Бургундский.

Бог да хранит ваше величество! Вы учите принцессу по-английски, мой царственный кузен?

Король Генрих. Я хотел бы втолковать ей, мой добрый кузен, как сильно я люблю ее, чисто по-английски.

Герцог Бургундский. Что ж, она — плохая ученица?

Король Генрих. Наш язык груб, кузен, да и сам я не слишком любезен; и потому я, не обладая ни голосом, ни сердцем льстеца, не в силах вызвать в ней духа любви в его настоящем виде.

Герцог Бургундский. Простите мне вольную шутку, которою я вам отвечу. Если вы хотите подвергнуть ее действию волшебства, вы должны очертить ее кругом. Если вы вызовете духа любви в его настоящем виде, то он предстанет пред нею нагим и слепым. Так можно ли упрекнуть девушку, на щеках которой пылает девственный румянец стыдливости, за то, что она не хочет увидать нагого и слепого мальчика в своем собственном обнаженном и зрячем сердце? Девушке трудно подчиниться такому требованию, государь.

Король Генрих. Однако девушки подчиняются, зажмурив глаза, когда слепая любовь их принуждает.

Герцог Бургундский. В таком случае, государь, их надо извинить, раз они не видят того, что творят.

Король Генрих. Так уговорите, мой добрый герцог, вашу кузину согласиться зажмурить глаза.