Генрих VIII. Жизнь королевского двора

В феврале 1544 года парламент издал Акт о престолонаследии – во избежание споров по поводу того, кому достанется трон, если король не вернется живым из Франции. Акт объявлял первым наследником Эдуарда и его потомков, вторым – Марию и ее детей, третьим – Елизавету и ее детей, за которыми следовали дети младшей сестры Генриха, покойной Марии Тюдор, герцогини Саффолк¹. Потомков Маргариты Тюдор, старшей сестры Генриха, умершей в 1541 году, обошли, так как король не собирался объединять Англию и Шотландию под началом Стюартов, упорно настаивая вместо этого на браке Эдуарда с маленькой королевой шотландцев. Акт свидетельствует о том, что власть Генриха стала к этому времени абсолютной и он мог пренебречь давно установленным правилом примогенитуры[62]. Возможно также, что в нем отразилось благотворное влияние Екатерины Парр.

В феврале, пока шли приготовления к войне, нога у короля распухла, он вновь слег с лихорадкой на восемь дней и оставался «слегка недовольным» еще некоторое время после этого. Чтобы заботиться о муже и подбадривать его, королева велела перенести свою кровать в кабинет рядом с опочивальней короля², и ее не раз видели сидящей с больной ногой супруга на коленях. В счетах Екатерины зафиксированы выплаты королевским аптекарям за медицинские свечи, лакричные пастилки, коричные конфеты, пластыри и губки³. Когда в марте Генрих наконец вышел из своих личных покоев, он «так плохо держался на ногах, что с трудом стоял». Шапюи полагал, что «хроническая болезнь и ожирение» угрожают жизни короля и требуют незамедлительного лечения, «однако никто не смеет увещевать его»⁴

.

Семнадцатого февраля, во время болезни Генриха, ко двору прибыл испанский герцог Нахера, специальный посланник Карла V, союзника Генриха. Посланника милостиво приняли королева и леди Мария, к которым его проводил Шапюи. Педро де Гант, секретарь Нахеры, оставил описание этой аудиенции. Королева надела роскошное платье из алой и золотой ткани с золотым поясом и шлейфом длиной в два ярда. На шее висели два распятия и украшение, усыпанное великолепными бриллиантами; «на ее головном уборе тоже было множество прекрасных бриллиантов». Леди Мария выглядела превосходно в наряде из золотой парчи и пурпурного бархата⁵.

Герцог поцеловал руку королеве, и она отвела его в другой зал, где гостя несколько часов развлекали музыкой и «многими прекрасными танцами». Хотя королева чувствовала себя неважно, она танцевала «весьма изящно, дабы почтить собравшихся», со своим братом Эссексом. Леди Мария вставала в пару с леди Маргарет Дуглас, затем – с джентльменами двора, один из которых, венецианец, танцевал гальярду «с такой необыкновенной живостью, словно у него на ступнях были крылья». Когда вечер близился к завершению, королева вызвала одного дворянина, говорившего по-испански, чтобы преподнести подарки герцогу, после чего встала и подала Нахере руку для поцелуя. «Он склонился бы и к руке принцессы Марии, но та подставила ему губы, поэтому он поцеловал ее и всех остальных дам»⁶.

Примерно через день Нахера получил вызов в личные покои короля в Уайтхолле.

Прежде чем попасть в королевский покой, он прошел через три гостиные, увешанные гобеленами, во второй из которых [сторожевой палате] стояли в строгом порядке телохранители короля, одетые в красные накидки и с алебардами в руках. В третьей комнате [приемном зале] находились дворяне, рыцари и джентльмены, там был балдахин, сделанный из дорогой узорчатой парчи, и кресло из того же материала. Здесь брат королевы и другие знатные господа четверть часа занимали герцога, пока наконец не объявили, что мы все должны войти в комнату короля [то есть в личный покой].

Педро де Гант обомлел, когда сопровождать Нахеру разрешили только двум испанским дворянам, «и никому другому; нам не позволили также увидеть короля»⁷

.

Как дядя будущего короля, граф Хертфорд был одним из самых влиятельных людей при дворе, однако ему не хватало качеств, которые делают человека выдающимся политическим лидером. К 1544 году он обрел немало противников: Норфолк, Гардинер и Ризли давно уже были его врагами, но, кроме того, заносчивый и бестактный Хертфорд умудрился настроить против себя большинство членов собственной партии. В марте он поссорился с лордом Расселлом, обвинив того в неспособности отстаивать его интересы перед королем и назвав «притворным другом», который, похоже, «питает к нему злобу или зависть». Благодаря усилиям Пэджета и Ризли они помирились, но затаили взаимную неприязнь⁸.

Весной Хертфорд по совету Норфолка возглавил вместе с Лайлом королевское войско, отправленное на север, чтобы добиться согласия шотландцев на брачный союз. Они разграбили Эдинбург и безжалостно опустошили Равнинную Шотландию, после чего эту кампанию стали называть «грубым ухаживанием Англии».

Двадцать второго апреля скончался лорд Одли. В следующем месяце лордом-канцлером вместо него стал способный, но беспринципный Ризли. На церемонии введения в должность, прошедшей в личных покоях короля, последний вручил ему Большую печать Англии.