Георгий Седов

— Очень забавно. И, пожалуй, не глупо. В наши подлые времена и Север — находка, — полунасмешливо-полусерьезно говорил Суворин, смотря на свет сквозь грани хрусталя. — Мне лично эта идея нравится. Лучше Север, чем разговор о конституции. Единственно смущает новизна. У нас не привыкли к таким сенсациям. Все-таки для подобных дел нужно какое-то покровительство. Хорошо, если б моряка поддержал наш Национальный клуб, а еще лучше — Государственная дума..

— Но, позвольте, полюс… Полюс как будто открыт? — заметил Шульгин. — Помните эту скандальную американскую историю с Куком и Пири? Кто-то из них, никак, добрался все-таки до полюса… А?..

— Это неважно. О Куке и Пири никто не знает. Я нарочно позвонил нашему маститому вице-председателю Географического общества Петру Петровичу Семенову-Тян-Шанскому. Он решительно утверждает, что Кук сочинил от корки до корки все свое путешествие. Относительно Пири у Петра Петровича не составилось твердого убеждения. Он не решается сказать, что Пири был на самом полюсе, но полагает все же, что где-то поблизости был. Ну, господа, если глава Географического общества не имеет уверенности в открытии полюса, то публике сам бог велел… Нет, это ничего. Меня скорее беспокоит другое: возможен ли вообще отклик на такое предприятие у нас, в сермяжной Руси?

Говоря все это, Суворин украдкой наблюдал за Балашовым. В самом деле, неплохо бы получить поддержку клуба. В конце концов это зависит от Балашова. Балашов же слушал внимательно, но в разговор не вступал. Только спросил фамилию моряка и после этого поднял брови, как будто что-то припоминал. Но после одной затянувшейся паузы он, вдруг поставив бокал на стол, сказал не без оживления и с очень значительным видом:

— Знаете, а идея в самом деле, кажется, неплоха. В дерзком предложении вашего моряка чувствуется что-то живое. Честное слово! Тут есть и вера в себя и в свое призвание, и жажда действия — как раз то самое, чего не хватает нам, собирающимся в этом уютном помещении. Вот, смотрите, человек спит и видит одно — поставить флаг где-то на мертвой и холодной льдине! Это — движение. Движение есть жизнь. А мы, мы ничего не жаждем. Мы хотим только сохранить существующее. Это неподвижность. Она опасна. Она грозит разложением. Нет, серьезно, над этим стоило бы призадуматься. Вот почему, мне кажется, именно нам следовало бы поддерживать подобные предприятия, хотя бы просто в целях пропаганды. Всякое живое дело вызывает симпатию. Симпатии будут не только на стороне дела, но и на стороне людей, ему помогающих. Мы явимся в облике радетелей народной чести, покровителей русской науки. Это неплохо. Это совсем неплохо, — убежденно повторил Балашов и допил бокал. — Что касается меня, скажу прямо: мне импонируют энергия и дерзость моряка. В его упрямстве видится уверенность. Такие качества встречаются не часто. Людей такого склада нужно использовать… Не правда ли, Василий Витальевич? — повернулся Балашов к Шульгину.

— Я говорил уже Михаилу Алексеевичу о своем взгляде на это дело, — отозвался Шульгин. — Из всего, что удалось узнать об этом офицере, я отметил одно: он из простонародья. Я не верю ни в какие возвышенные устремления людей такого сорта. Простой народ — отъявленный материалист! Очевидно, и ваш капитан мечтает о славе, о почестях и наградах… Пусть! Это нас не касается. Сама же мысль приковать внимание общества к путешествию на полюс великолепна. Для наших газет это клад. Каждый день можно заполнять полосы рассказами о борьбе с ужасной природой Севера и напоминать о подвигах прежних героев-исследователей. Все это прекрасный материал для отвлечения умов от опасных мыслей. Тираж наших газет, конечно, увеличится. Как ваше мнение, Михаил Алексеевич?

Суворин протер очки.

— Несомненно. За «Новое Время» я ручаюсь. Гордон Беннет снаряжал в Америке за счет своего «Нью-Йорк геральда» большие экспедиции в Центральную Африку на поиски Ливингстона. Он же финансировал и Де-Лонга в его путешествии к полюсу на «Жаннетте». Беннет был янки первого сорта. Он не только вернул все расходы, но, создав этими экспедициями громкую сенсацию, поднял тираж своей газеты на небывалую высоту.

— Так, может быть, Михаил Алексеевич, и вы пойдете по стопам Беннета? — вставил Шульгин. — Я говорю о финансовой стороне. Может быть, «Новое Время» примет на себя часть расходов на экспедицию, чтобы сразу поставить дело на твердую почву?

— Нет, нет, увольте! — замотал головой Суворин. — У нас, увы, не Америка. Там газету читают все, у нас не то. Беннету хорошо было снаряжать экспедиции: он ничем не рисковал. Доллары плыли и при удаче и при неудаче. У нас же еще неизвестно, как посмотрят там, наверху.

Минута молчания.