Германская история: через тернии двух тысячелетий

Как указывалось выше, с XVI в. в развитых европейских государствах наметилась тенденция к усилению автократической власти государей, получившей название абсолютной монархии, или абсолютизма. В Германии Габсбурги не раз пытались продвинуться к установлению императорской власти такого типа, но эти планы окончательно похоронил Вестфальский мир. Однако абсолютистская форма правления утвердилась на уровне отдельных территориальных государств.

Княжеский абсолютизм в Германии традиционной историографией чаще всего оценивается негативно: если абсолютизм является не национальным, а региональным, то он-де мешает прогрессивному развитию. Но другого варианта политического развития германских земель не существовало. В сложившихся условиях носителями централизации на региональном уровне неизбежно становились территориальные князья.

Важным фактором княжеского абсолютизма в Германии явились значительный рост армий и увеличение расходов на военные нужды. Если одни княжества были территориально целостными, то другие, например, Гессен-Кассель, Гессен-Дармштадт, Брауншвейг-Вольфенбюттель, Брауншвейг-Келле и Брауншвейг-Калленберг, многочисленные саксонские княжества, были дробными. Преобладающими тенденциями внутриполитического развития являлись укрепление княжеского суверенитета по отношению к сословно-представительным учреждениям и создание бюрократического государственного аппарата, протекавшее в обстановке сопротивления со стороны дворянства и патрициата, особенно в герцогстве Прусском, где ощущалось влияние Пруссии, известной дворянскими вольностями[70]

.

Давление государства направлялось не против дворянских привилегий в целом, а лишь против тех, которые мешали укреплению абсолютизма. Экономическое положение и политическая власть дворянства как класса при этом вовсе не ослаблялись. Права сословно-представительных учреждений были сильно ограничены или практически полностью уничтожены, как, например, в Бранденбург-Пруссии при курфюрсте Фридрихе Вильгельме I (1640–1688), в Австрии с 1665 г. Вместе с тем в некоторых княжествах сохранялись старые государственные формы, что не мешало этим княжествам становиться абсолютистскими. Укрепление абсолютизма способствовало усилению власти князей над бюргерством: стала достаточно отчетливо проявляться тенденция принуждать богатое бюргерство обеспечивать кредитами княжескую власть[71]

.

Быстрое развитие зернового хозяйства, ориентированного на экспорт, способствовало укреплению Бранденбургско-Прусского государства во 2-й пол. XVII и в нач. XVIII в. С самого начала абсолютизм в Пруссии стал приобретать милитаристский характер. Используя военное преимущество и упадок Польши, прусское дворянство намеревалось объединить Пруссию с Бранденбургом за счет польских земель. Бранденбургско-прусские правители успешно сопротивлялись попыткам Габсбургов распространить действие имперских порядков на Пруссию. Одновременно курфюрсты стремились усилить свою власть над местными дворянами, уничтожая многие их замки. Территориальные интересы Пруссии выходили за пределы Остэльбии, поскольку она участвовала в борьбе за господство на Балтийском море и стремилась укрепить свои позиции на Нижнем Рейне, в Клеве и других местах.

Родоначальником этой воинственной политики был курфюрст Фридрих Вильгельм, использовавший все предоставлявшиеся ему возможности для расширения границ своего государства. Во внутренней политике он был вынужден считаться с привилегиями дворянства, предпочитавшего перекладывать налоговое бремя на плечи других сословий. При этом же курфюрсте были созданы новые, более соответствовавшие абсолютистским порядкам, органы управления. Но власть прусских королей преследовала преимущественно династические цели, не стремясь в это время создать национальное государство. В XVIII в. резко расширился королевский домен, составлявший в 1740 г. четверть всех земель королевства. Благодаря этому обеспечивалась армия, ставшая при короле Фридрихе II Великом одной из самых многочисленных и боеспособных в Европе. Милитаризация находилась в постоянном противоречии с потребностями экономического и социального развития Прусского государства. Но милитаризм здесь вполне сочетался с «просвещенным абсолютизмом».