Герои битвы за Крым

С приближением к середине ноября войск вермахта к Кавказу, а также захватом ими Керченского полуострова, откуда они стали угрожать Тамани, для Закавказского фронта и его командующего наступил этап непосредственного участия в борьбе за Крым. Не случайно 20 декабря 1941 г. Ставка ВГК подчинила генералу Козлову еще и Севастопольский оборонительный район (СОР). Сделано это было с учетом готовившейся Керченско-Феодосийской десантной операции войск Закавказского фронта совместно с Черноморским флотом и Азовской флотилией, с которой, по замыслу высшего командования, должно было начаться освобождение всего Крымского полуострова. В этих условиях объединение командования всеми войсками и силами флота, действовавшими в Крыму, в одних руках было более чем оправданным.

Завершенная 2 января 1942 г. десантная операция свои задачи решила: был освобожден Керченский полуостров, успешные действия десантников позволили ослабить давление врага на Севастополь. По оценке наркома ВМФ СССР адмирала Н. Г. Кузнецова, «это была самая крупная десантная операция наших войск в Великую Отечественную войну, хорошо разработанная, несмотря на сжатые сроки ее подготовки»^{229}. За этими словами будет справедливо увидеть и высокую оценку действий генерал-лейтенанта Козлова. Но ему не удалось решить главную задачу — обеспечить перерастание десантной операции в общее наступление на запад с целью изгнания немцев из Крыма. А именно эту задачу поставила Ставка ВГК перед командованием Кавказского фронта (так с 30 декабря стал называться Закавказский фронт). Она была подчеркнута даже новым переименованием фронта (с 28 января 1942 г.) в Крымский.

В «кармане» у Мехлиса

Уже в день завершения десантной операции 2 января 1942 г. Ставка ВГК отдала генерал-лейтенанту Козлову директиву всемерно ускорить сосредоточение войск, разрешив дополнительно к 44-й и 51-й армиям, уже воевавшим на Керченском полуострове, перебросить из Тамани 47-ю армию, и готовиться к переходу в общее наступление. Главный удар с Керченского плацдарма наши войска должны были наносить в направлении Джанкой — Чонгар — Перекоп, а одной из армий предписывалось наступать на Симферополь. Командующий СОР адмирал Ф. С. Октябрьский был обязан не допустить «свободного маневра» войск противника под Севастополем, то есть переброски отсюда войск навстречу наступающим соединениям Кавказского (Крымского) фронта^{230}.

Генерал Козлов 5 января доложил в Москву, что, исходя из тяжелой погодной обстановки (шторм в Керченском проливе, а затем резкое похолодание с установлением ледового покрытия) и возможностей войск, фронт сможет перейти в наступление между 13 и 16 января. Сталин по прямому проводу потребовал сделать это не позже 12-го^{231}. Однако в условиях наступившей зимы перебросить войска и средства борьбы через Керченский пролив оказалось очень сложно. Задача освобождения Крыма в тот момент была явно нереальной.

Более того, противник 15 января нанес упреждающий удар. Прорвав слабо организованную оборону, он 18 января захватил Феодосию. Под угрозой утраты оказался с таким трудом захваченный плацдарм, что делало невыполнимым и план Ставки по освобождению Крымского полуострова. Д. Т. Козлов вынужден был принять решение на отвод войск на Ак-Монайские позиции — оборонительный рубеж примерно в 80 км западнее Керчи. Сталин потребовал с помощью десанта вернуть Феодосию в свои руки. Он был явно недоволен действиями Козлова.

Для укрепления руководства фронтом Ставка ВГК направила сюда своего полномочного представителя — заместителя наркома обороны СССР, начальника Главного политического управления РККА армейского комиссара 1-го ранга Л. З. Мехлиса. Вместе с сопровождавшими его заместителем начальника Оперативного управления Генерального штаба генерал-майором П. П. Вечным и военным комиссаром Артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления РККА дивизионным комиссаром П. А. Дегтяревым он уже 22 января доложил И. В. Сталину о «самой неприглядной картине организации управления войсками». Особые претензии были предъявлены командующему фронтом: «Козлов оставляет впечатление растерявшегося и неуверенного в своих действиях командира. Никто из руководящих работников фронта с момента занятия Керченского полуострова в войсках не был»^{232}.