Герой должен умереть

– Все-таки, после Шамболора ты стал другим, – сказала Гэдир. – Раньше я не замечала за тобой такого мрачного юмора.

Вэдан пожал плечами.

– Возможно, – сказал он рассеянно. – Я изменился. Но главное, что я это пережил.

* * *

В красивой лакированной коробочке, обтянутой синим бархатом, сидела тля. Вэдан ее не сразу заметил – насекомое было совершенно бесцветным, почти прозрачным.

– И это все? – спросил он растерянно.

Плотный черноглазый крепыш – Кэйно Баруг, правнук Инедирта, принесший послание, – утвердительно кивнул. Он был ненамного старше Вэдана, но держался очень почтительно.

– Но мне это ничего не говорит, – упавшим голосом сказал Вэдан.

Получить ключ и оказаться не в силах применить его. Получить намек – и не разгадать его смысла… Что может быть хуже и опаснее, когда речь идет о таком рискованном деле!

– Позвольте взглянуть? – осведомился Кэйно.

Вэдан протянул ему коробочку.

Налюбовавшись тлей, Кэйно сказал:

– Я не знаю, что имел в виду Старейший. Но на языке Островов это создание называется «бесцветная».

– Бесцветная? – переспросил Вэдан.

Кэйно кивнул.

– Что ж, спасибо, – сказал Вэдан.

– Ответ будет? – спросил Кэйно.

– Нет. Я понял.

* * *

На Джоанне был браслет Дэйно, племянника Зиора Каарега. И для биометрической базы данных Цачеса Джоанна и была Дэйно Каарегом. Значение ДНК браслета было заменено еще на корабле. Командир обладал правом вносить исправления в локальную биометрическую базу данных. Иначе Джоанне не удалось бы даже войти в Цачес. Соответственно и жить, пока обсуждался вопрос о присвоении Джоанне личного номера и выдаче персонального браслета, ей пришлось у «дяди». Зиор сразу по возвращении в столицу после обязательного карантина подал заявку в соответствующую комиссию при Совете Трехсот. Однако он посоветовал Джоанне не надеяться на быстрое удовлетворение запроса. Новые номера комиссия присваивала крайне неохотно. Это было связано даже не с бюрократическими препонами, а с техническими характеристиками компьютерной базы, где они хранились.

Для того, чтобы изменить данные учетной записи, требовался один человек. Для того, чтобы создать новый номер, требовалось одновременное согласие всех пяти независимых модераторов базы из всех трех городов Цачеса. Конечно, к Джоанне отнеслись бы с пониманием и пошли бы навстречу. Однако чисто физически, пятерым модераторам одновременно сложно выйти в сеть. Если бы модератор первого города Цачеса решил вопрос наилегчайшим путем и присвоил бы Джоанне один из освободившихся номеров, и это не обошлось бы без затруднений. Комиссия учета личных записей была подразделением Комитета по контактам с инопланетянами. У модератора всегда имелось некоторое количество освободившихся личных номеров, оставшихся от обреченных. Но эти учетные записи имели разный статус. Некоторые учетные записи могли принадлежать только чистокровным сареасам, другие давались лишь полукровкам, третьи – только лерцам, пробившимся в первый город. Скорее всего, модератор не стал бы принимать такое решение единолично. Он обратился бы за советом в Комитет по этикету. Комитет по этикету, в свою очередь, был подведомственен министерству иностранных дел. И именно из министерства поступали разъяснения, номера какой статусности присваивать послам различных государств.

Однако инопланетянка не унывала.

Основное задание, которое предстояло выполнить Джоанне, не имело ничего общего с изучением культуры и традиций землян. Но все же, ей хотелось знать, считается ли она красивой по местным меркам. Кто здесь нынче в моде – худенькие или полненькие. Спрашивать об этом Зиора было бы бесполезно. Джоанна занялась просмотром передач по видексу. По ее предположениям, люди, которых она увидит в рекламе, и будут стандартной мечтой.

Но ее постигло удивительное разочарование.

Рекламы просто не было.

Все же, сареасам не был чужд дух коммерции. Во время редких прогулок по городу Джоанне приходилось видеть вывески, украшенные рекламными девизами. Когда она поделилась своими затруднениями с Зиором, оказалось, что рекламы нет только на тех каналах, которые транслируются на первый город Цачеса. Джоанну очень удивляло это разделение одного города на три, которое было не формальным, а самым что ни на есть ощутимым. Три района столицы разделялись высокими крепостными стенами. В первом городе жили только сареасы, во втором – лерцы. Установить национальную принадлежность жителей третьего города не удалось. Зиор охарактеризовал их как «всякий сброд», а у люмпен-пролетариата, как известно, национальности нет.

Было в этом разделении что-то очень архаичное, как бы возвращавшее сареасов в каменный век.

Которого у них, впрочем, тоже не было.