«Герой нашего времени»: не роман, а цикл

Тут надо учитывать и такую особенность повествования. Печоринская «внутренняя жизнь слишком сложна и противоречива, чтобы найти себе полное и точное внешнее выражение; кроме того, она идет преимущественно в формах мысли, которая вообще не может быть сколько-нибудь отражена в мимике, в поступках и т. п.»379. Не потому ли в книге портрет часто срастается с психологической характеристикой?

Детальный портрет Печорина во многом развертывает «эскизный» портрет в исполнении штабс-капитана. «Тоненький», свидетельствовал Максим Максимыч. «Стройный, тонкий стан его и широкие плечи», дополняет офицер. Там и тут отмечаются неожиданные странности: на охоте «все иззябнут, устанут — а ему ничего» — «ветер пахнёт, уверяет, что простудился». Офицер подтверждает: «крепкое сложение, способное переносить все трудности кочевой жизни и перемены климатов…» — «Когда он опустился на скамью, то прямой стан его согнулся, как будто у него спине не было ни одной косточки; положение его тела изобразило какую-то нервическую слабость…»

Создается, по размышлении, впечатление, что рассказчик не только выслушал Максима Максимыча, но и прочел тетради Печорина. Такое вероятно. Он же не создает этюд с натуры, как живописец; заготовки отложились в памяти, а повесть написана задним числом, когда он завладел и тетрадями. Печорин придает большое значение породе в женщинах; теперь он сам представлен под таким углом зрения. «Несмотря на светлый цвет его волос, усы его и брови были черные — признак породы в человеке, так, как черная грива и черный хвост у белой лошади».

Тем не менее рассказчику хочется, чтобы читатели воспринимали его описание как непосредственное созерцание. По поводу своих истолкований он уверяет, что «это мои собственные замечания, основанные на моих же наблюдениях». Усомнимся — только ли на наблюдениях? Дело не в авторстве, которое (формально) нет повода оспаривать: некоторые подробности не могли быть наблюдаемыми. «Его походка была небрежна и ленива, но я заметил, что он не размахивал руками — верный признак некоторой скрытности характера». Но как рассказчик может судить о походке? Печорин сидит на скамейке у ворот. Допустим, встает, возле скамейки в раздумье, неторопливо прохаживается; это не повод для обобщений о походке. Рассказчик видел Печорина пересекающим площадь в сопровождении полковника Н…? Но и тут — идут двое, явно не торопясь, вероятно, разговаривая: совсем не повод размахивать руками.

Весьма развернутым дается описание глаз Печорина: «Во-первых, они не смеялись, когда он смеялся! Вам не случалось замечать такой странности у некоторых людей?.. Это признак — или злого нрава, или глубокой постоянной грусти. Из-за полуопущенных ресниц они сияли каким-то фосфорическим блеском, если можно так выразиться. То не было отражение жара душевного или играющего воображения: то был блеск, подобный блеску гладкой стали, ослепительный, но холодный; взгляд его — непродолжительный, но проницательный и тяжелый, оставлял по себе неприятное впечатление нескромного вопроса и мог бы казаться дерзким, если б не был столь равнодушно спокоен». И эта картинка умозрительная, а не наблюдаемая. Во-первых, в период наблюдения за ним у Печорина не было повода смеяться! Во-вторых, описанные подробности взгляда (в общем-то слишком литературные — и каким им быть еще?) можно было бы наблюдать только при пристальном разглядывания с близкого расстояния, что было бы не только нескромным, но и дерзким и вряд ли оставило бы Печорина равнодушно спокойным. Рассказчик такой ситуации остерегается.

Так что описание содержит погрешности перед критерием правдоподобия (недоверие вызывает степень осведомленности рассказчика); тем не менее это первая в русской литературе попытка дать развернутое описание героя, где внешний портрет совмещен с психологической характеристикой. «Автор <точнее сказать — рассказчик> проявляет себя таким физиономистом, который, психологически осмысливая и обобщая характерные детали внешнего облика, своеобразия свойственных человеку жестов и движений, дает исчерпывающий психологический портрет личности»380

.

«…Уже в портрете намечена глубокая противоречивость облика Печорина, ярко выступающая впоследствии в его поступках и переживаниях. Любопытно, что эта противоречивость ощущается и в чисто внешних деталях портрета, не связанных или мало связанных с психологическим раскрытием образа. Таков контраст светлого цвета его волос с черными усами и бровями, таково сочетание черт силы и энергичности с “нервической слабостью” позы и т. п.»381.

От проблемы портретирования персонажей легко отпочковывается (стало быть, к ней примыкает) проблема внешнего выражения внутренних переживаний. Для художника это серьезный экзамен на зрелость.

В «Опровержении на критики» Пушкин заметил: «А. Раевский хохотал над следующими стихами:

Он часто в сечах роковых

Подъемлет саблю — и с размаха

Недвижим остается вдруг,

Глядит с безумием вокруг,

Бледнеет etc.