«Герой нашего времени»: не роман, а цикл

Молодые писатели вообще не умеют изображать физические движения страстей. Их герои всегда содрогаются, хохочут дико, скрежещут зубами и проч. Всё это смешно, как мелодрама».

Приведенные строки на самом деле весьма неудачные. Прием описания на нынешнем кинематографическом языке именуется «стоп-кадр». У Пушкина остановка действия неестественна.

Лермонтов, несмотря на свою молодость, в творческом отношении вступил в полосу зрелости, психологически уязвимых погрешностей он не допускает, однако зачастую довольствуется штампами.

Персонажи постоянно бледнеют и краснеют; это уже отмечалось. Страсти черкесов выявляются через дрожь. Азамат умоляет Казбича продать ему Карагёза «дрожащим голосом». Печорин, грозя Бэле отъездом, не только одет и вооружен по-черкесски, но и ведет себя как черкес: «Печорин сделал несколько шагов к двери; он дрожал…» Увидев, что под Казбичем лошадь ее отца, Бэла схватила Максима Максимыча за руку: она дрожала, как лист, и глаза ее сверкали. “Ага! — подумал я, — и в тебе, душенька, не молчит разбойничья кровь!”»

Устойчив еще один штамп: сверкающие глаза. Максим Максимыч любуется Бэлой: «Что за глаза! Они так и сверкали, будто два угля». Страдая из-за наступившей холодности Печорина, Бэла «заметно начала сохнуть, личико ее вытянулось, большие глаза потускнели». «Огненными» названы глаза Казбича. При объяснении с Печориным в княжне Мери замечается: «глаза ее засверкали». Сохраняется в ней эта примета и тогда, когда страданий добавляется: «только глаза ее чудесно сверкали». Отмечается «фосфорический блеск» глаз Печорина. На месте дуэли Вернер удивлен выдержкой Печорина: пульс «лихорадочный», а «на лице ничего не заметно… только глаза у вас блестят ярче обыкновенного».

(Сверкающие глаза, блеск глаз — это литературный прием, почерпнутый не из жизни; но литература, воспроизводя явления жизни, и не должна копировать жизнь. Когда-то очень давно, на выпуске из школы и обживаясь в институте, я (в роли Арбенина) отравил на самодеятельной сцене двух Нин. Я очень старался в таком эпизоде. Нина не понимает своего мужа, а пытается понять его.

Не отворачивайся так, Евгений,

Не продолжай моих мучений,

Спаси меня, развей мой страх…

Взгляни сюда…

(Смотрит ему прямо в глаза и отскакивает.)

О! смерть в твоих глазах.

Как же мне хотелось изобразить эту смерть в глазах, т. е. буквально испепелить партнершу взором! Хорошо хоть не догадался репетировать такой взор перед зеркалом. Никто о моих потугах не знал и, естественно, ничего не заметил.

А уже после того довелось мне посмотреть герасимовский «Маскарад» с Мордвиновым в главной роли. Хороший фильм! Я терпеливо ждал и особо интересной для меня сцены. Она снята потрясающе выразительно. Когда Нина начинает свою мольбу, мы крупным планом видим ее лицо. Тут же камера делает плавный разворот — и, подменяя Нину, дает возможность смотреть прямо в глаза актеру (в концовке эпизода голос героини мы слышим уже за кадром).

Удивительная сцена! Она всегда будет храниться в моей личной копилке незабываемых впечатлений. Никаких искр из глаз Мордвинова не сыпалось! Скорее наоборот: глаза распахнуты, а в них — я не знаю, как актер достиг такого эффекта — не было ни-че-го, ни мысли, ни какой-либо эмоции; это были пустые, погасшие, мертвые глаза. Это была смерть! Это было страшно!

«Блеск глаз» можно было бы прибавить к перечню нестыковок, но при условии — не ради злорадства над молодым писателем, но ради понимания условностей его литературного мышления.

Природа

С. П. Шевырев свою развернутую рецензию на лермонтовскую книгу начинает патриотическим восклицанием: нет другого народа, «который бы в своих литературных произведениях мог представить такое разнообразие местности, как русские. В Германии, при скудном мире действительности, поневоле будешь… пускаться в мир фантазии и ее созданиями несколько заменять однообразную бедность существующего быта природы. Но то ли дело у нас? Все климаты под рукою; столько народов, говорящих языками неузнанными и хранящих у себя непочатые сокровища поэзии; у нас человечество во всех видах, какие имело от времен гомерических до наших. Прокатитесь по всему пространству России в известное время года — и вы проедете через зиму, осень, весну и лето»382. А у Лермонтова еще и экзотический Кавказ!

Общение с природой — неотъемлемое обыкновение жизни человека. Она перед глазами; соответственно художественное произведение включает зримые картины; пейзажи — естественные компоненты композиции. Сам характер эмоций вполне колоритно дорисовывает наблюдателя. Но человек — и сам дитя природы, зависимый от условий, в которых живет (природное слагаемое не единственное, оно сложно взаимодействует с ныне главным — социальным началом): это постигается умозрением, стало быть, обретает философское значение. В «Герое нашего времени» значительны оба подхода к изображению природы.