Герой последнего боя

— Что и говорить, от матушки Волги перли фрицев, — сказал Петр Липатов.

— Привет, батько Днипро, — высокий смуглолицый солдат Кривенко обернулся к Липатову. — Ну как, Петро, нравится Днипро-батюшко?

— Да как сказать, — пожал плечами Липатов.

Широкоплечий солдат, окая, произнес:

— Широк! Это тебе не Хорол, а целое море. Во какая даль! Помните, под Дубно переправлялись? Раз — и на том берегу.

— Хватил, Хорол. Днепр с Камой еще куда ни шло сравнить. А ты — Хорол. Да его переплюнуть можно. Ну и глазомер же у тебя, братуха.

— А ты что, не с Камой ли решил Днепр сравнивать? — удивился Кривенко.

— А что? Кама, знаешь, какая? — вновь послышался бас. — Она самая многоводная, а по ширине и глубине любую реку переплюнет, но мы ее с ребятами запросто переплывали. Перемахнем и Днепр! А там до самого Берлина без остановок добежим.

— Это точно, — Петр Липатов горячо поддержал басовитого солдата, — Днепр нас не задержит. Сдюжим и здесь.

— А чего не сдюжить-то, сдюжим! — согласился сержант Егориков.

Семен Кривенко задумчиво посмотрел на крутой правый берег Днепра. В роте все знали, что там, за Днепровскими кручами, родное село Семена Кривенко, там его белоснежная хатка с вишневым садиком, там мать, сестра и братишка; отец Семена еще в 1941 ушел в армию и так же, как сын, шагает по дорогам войны.

— Всем искать плавсредства, — сипло скомандовал лейтенант Батов, — бревна, доски, лодки и бочки. Сержант Егориков остается за меня, я к ротному пошел. Через час буду. А вы не зевайте. Подготовьтесь к переправе. Ясно?

Лейтенант скрылся в зарослях молодых дубков, а солдаты в поисках подручных плавсредств разбрелись. Маскируясь в кустах лозняка, Николай Тузов тоже пошел к берегу: ему поближе хотелось посмотреть Днепр. Под ногами чмокало — левый берег низкий, болотистый. Монотонно шумела осока. Доносились всплески волн. Тянуло сыростью и холодком. Вот и берег. Николай раздвинул куст лозняка и внимательно посмотрел на реку.

— Микола, нашел что-нибудь? — неожиданно послышался за спиной хриповатый басок Кривенко. Николай медленно повернул голову:

— Что тут найдешь! Это не у нас на Урале. Тут все под метелочку. А у нас, знаешь, какие леса?

— Знаю, в три обхвата, — съязвил Кривенко.

— Есть и в три, — спокойно ответил Николай.

— Такие бревна нам не под силу, я помельче нашел. Пошли. Понимаешь, там они в штабеле лежат. Немцы, видать, заготовили, да увезти не успели. Понимаешь?

Н. И. Тузов.

Они углубились в рощу, подошли к высокому штабелю прямых бревен, взвалили одно на плечи и медленно зашагали к реке. Подошел сержант Егориков:

— Тузов, передай бревна и плот второму отделению, а мы на лодке поедем. Я такую плоскодоночку нашел — залюбуешься.

— Выходит, мы для дяди трудились, — вздохнул Кривенко.

…Неожиданно появился лейтенант:

— Егориков, как плоты, лодки?

— Готовы, товарищ лейтенант.

— Грузите пулемет, патроны. Побольше захватите гранат.

Накрапывал дождь. Правый берег давно уже поглотила темнота. Когда вспыхивали осветительные ракеты, видны были чернеющие прибрежные скалы.

— Семен, смотри, какие там страшные скалы, — шепнул Николай.

— Кручи что надо, но не на такие взбирались, поднимемся и на эти, — уверенно ответил Кривенко.

— Семен, а отсюда до вашего села далеко? — спросил Николай и склонился к пулемету.

— Напрямую не… — начал Кривенко и осекся.

За спиной раздался голос лейтенанта:

— Плоты в воду!

— Есть! — отозвался Тузов и подал команду: — Кончай погрузку и лодку на воду!

Кривенко помог подносчику патронов Липатову погрузить в лодку боеприпасы и шепнул:

— Петя, взяли!

— Взяли, — ответил тот и ухватился за борт лодки.

2

Быстро расширялась полоска воды между берегом и лодкой. Тузов пристально поглядывал вперед. Вскоре огромной черной стеной стал наползать на лодку высокий правый берег Днепра. За спиной Николая грохнул снаряд. Лодку качнуло. Темноту разрезали яркие лучи прожектора. Они проползли по волнам, ощупали каждый плот, лодку.

Снаряды рвались в реке, вздымая фонтаны черной густой воды. Над разбушевавшимся Днепром повисли ракеты, лучи прожектора продолжали обшаривать волны, отыскивая цели. Было хорошо видно, как в плот второго батальона угодил снаряд. К небу взлетели обломки бревен, доски, взвились языки пламени. Затем снаряд разорвался совсем рядом. И опять взлетели доски, и вновь раздались стоны раненых.

Тузов и Кривенко прижались к пулемету. Сраженный осколком, Егориков перевалился через борт лодки. Черная речная волна тотчас поглотила его.

Тузов впился глазами в маячившие кручи правого берега. Подбадривая солдат своего расчета, крикнул:

— Дружнее, братишечки, дружнее! Берег близко, а ну, поддай, поддай!

Огонь немецких пушек и минометов все плотнее и плотнее накрывал десантников. Сбоку вновь разорвался снаряд, окатив всех студеной водой. Лодку с небывалой силой тряхнуло. Николай оказался за бортом лодки. Отчаянно замахал руками, рассекая волны, крикнул:

— Пулемет, пулемет спасайте!