Герой последнего боя

Василий ступил на торную дорогу, которая бежала по просеке. Вдруг его внимание привлекла коробка из-под сигарет, точно такая, из какой он угощал сигаретами бригадных разведчиков. У разведчиков мелочей не бывает, и Василий склонился хорошенько разглядеть коробку, да так и замер с протянутой рукой. Рядом с коробкой он увидел свежий след от кованого немецкого сапога. Человек шел быстро: это Василий определил по тому, как четко отпечатались подковки по укатанной дороге. Путая след, человек спустился в овраг.

Казанцев протер стекла окуляров бинокля, тщательно отрегулировал его и стал метр за метром просматривать овраг. Петляя по его дну, человек брел вглубь леса. По тому, как он глубоко утопал в снегу, Василий сделал вывод, что на спине у него был груз. Но кто же это? Если это с мешком за плечами и в трофейных сапогах наш солдат, то зачем ему понадобилось опускаться в овраг, когда по просеке идет проторенная дорога. Если он решил идти прямо, то этим не сократить время: снега в овраге по пояс. Нет, это враг. И надо его взять живым. С тревожным донесением Василий быстро вернулся в штаб бригады.

— В одном письме брат писал, — рассказывал Иван Тихонович, — что шел он из штаба бригады и увидел на дороге следы фашиста. Вернулся обратно. Подняли по тревоге охрану штаба, разведчиков — и в облаву. Почти весь день бродили по лесу и к вечеру немецкого шпиона поймали.

На следующий день утром комвзвода Авдеев перед строем разведчиков зачитал приказ командира бригады: за проявленную бдительность рядовому Казанцеву Василию Тихоновичу объявлялась благодарность.

5

1945 год Василий Тихонович встретил возмужалым, закаленным в жестоких схватках с врагом. Используя каждую передышку между боями, Казанцев упорно и настойчиво овладевал техникой ведения разведки.

Смелый и решительный в бою, весельчак и песенник на отдыхе, он снискал в полку славу самого опытного разведчика-корректировщика.

— Удачливый он у нас, — частенько говаривал о нем сержант Кагыкин.

— Так ли это, Петр Павлович? — возражал ему помощник начальника штаба.

— Как же иначе, только так, товарищ капитан. Помните, под Рогачевом. Канунников, разведчик первый сорт, но дзота на подступах к станции не нашел, Казанцев не только разглядел его, но и сам взорвал, да еще огонь на немецкую пехоту навел. Вот и посудите, почему так получилось? Опять же потому, что везучий он. Наши ребята говорят: в рубашке родился, вот и фартит.

Капитан улыбнулся:

— Канунникова вы верно аттестовали. Разведчик он отличный, но вся беда в том, что выдержки порою у него не достает. У Казанцева терпения и выдержки предостаточно. Это, как известно, самое основное качество разведчика. Вы говорили о дзоте на станции в Рогачево. А что было на подступах к городу Августов? — капитан пристально посмотрел на Кагыкина.

Кагыкин промолчал. Что скажешь, когда они с Канунниковым два дня пролежали под самым носом гитлеровцев, а дзота так и не нашли. Тогда в штаб полка вызвали Казанцева. Помощник начальника штаба поставил перед ним задачу: изучить систему инженерных сооружений в квадрате номер 07, найти пулеметные гнезда, дзот, что держит под губительным огнем роты, и засечь их координаты.

До позднего вечера Казанцев просидел на наблюдательном пункте батальона, изучая пути подхода к вражеской передовой. А когда на фронт пришла морозная ночь, под покровом ее темноты пересек нашу передовую и скрылся на нейтральной полосе.

В полночь он прибыл в указанный квадрат. Еще прошлой ночью саперы оборудовали тут окопчик, Казанцев устроился в нем. Как только стало рассветать, повел наблюдение. Передний край противника и ближайшие тылы справа пересечены неглубоким, заросшим кустарником оврагом. «Та часть оврага, которая своим крутым берегом подходит к нашей передовой, минирована», — так решает разведчик, заметив вздыбленный снег на хорошо видной обочине оврага. От переднего края противника овраг глубокой щелью убегает к лесу, за которым сквозь редколесье проглядывает окраина полуразрушенного села.

Может быть, разминировать овраг, накопиться в нем, обойти справа огневые точки гитлеровцев и стремительным броском прорвать их оборону. Казанцев переносит взгляд влево, на заросшее бурьяном поле. Метр за метром прощупал он взглядом пустырь и улыбнулся. Нет, пожалуй, выгоднее этого места для наступления не найдешь. Бурьян в рост человека. Да еще воронки надежно укроют от пуль. Правы пехотинцы, что сюда стремятся, да дзот им мешает.

Осторожно высунувшись из кустов бурьяна, Казанцев вооружился биноклем, осмотрелся вокруг.

К полудню он тщательно изучил обстановку, обнаружил две ранее не замеченные огневые точки, сообщил их координаты на командный пункт полка.

Два дня и две ночи комсомолец Казанцев не покидал своего поста, он без устали следил за передним краем и ближними тылами противника. После каждого сеанса связи с КП полка на карты командиров батарей ложились новые цели. Ни одного сантиметра земли, запятой гитлеровцами на этом участке, не осталось не просмотренной. Каждый кустик, воронка и неровность были изучены, но коварный дзот как сквозь землю провалился.