Герои умирают

Берн не успел рассказать Ма’элКоту о своих подозрениях насчет Кейна – Император, видимо, все еще очарован этим скользким гадом, – но это ничего, зато он, Берн, спасет Империю, прямо здесь и прямо сейчас.

Он все же посчитается с Кейном – убьет его, но чужими руками, так что на нем, Берне, не окажется ни капли его крови.

И это, конечно, жаль – он предпочел бы убить его сам. Но что поделать, в трудные времена истинный патриот должен быть готов к любым жертвам.

Седлать коня он не стал – время тратить, – ограничился только уздечкой. Купив за пару золотых ройялов молчание стражи у ворот Диль-Финнартина, Берн галопом поскакал к зданию Суда.

Ну и пусть Кейн умрет от чужой руки, и что с того? Зато если ему, Берну, повезет, то он получит Паллас Рил, и уж ее он отделает на славу – прекрасный утешительный приз, куда более возбуждающий, чем та эльфийская шлюха.

Да, с Паллас он не будет спешить и покуражится в полное свое удовольствие.

2

– Стратор? Стратор! – Кто-то робко тронул Кольберга за плечо, и тот немедленно проснулся. Открыть глаза оказалось сложнее – веки слипались, как клеем намазанные, во рту был такой вкус, точно он сжевал целую пепельницу окурков. – Стратор, Кейн снова на связи!

– А?

Мир врывался в сознание Артуро Кольберга стремительно, с гудением и со свистом. Перед его глазами ожил 270-градусный экран в комнате техподдержки; там он и заснул, в командном кресле помрежа, дожидаясь, когда Кейн выйдет из дворца Колхари.

– Он ранен? Давно? – Кольберг встряхнулся и обеими руками крепко потер лицо, надеясь таким немудрящим способом снова привести себя в полную готовность.

На приборной панели прямо перед ним мигала светодиодами здоровенная, размером с кулак, кнопка экстренного извлечения. Формой и цветом она так напоминала радиоактивную поганку, что Кольберг даже поморщился. Одно нажатие – и отвечать придется за многое.

– Нет, кажется, с ним все в порядке, – ответил на его вопрос кто-то из техников. – Прошло двадцать семь часов, без нескольких минут. Он идет пешком куда-то на запад, к задворкам Старого города. Похоже, у него… э-э-э… новое оружие, а на плече большой моток веревки.

– Ну так буди всех! – рявкнул Кольберг. – У нас сто пятьдесят тысяч первоочередников стоят на паузе по всему миру! Вдруг что-то начнется, а они спят!..

Продолжать не было нужды – все, кто был в Студии, отлично знали, что их ждет, случись такая промашка. В течение нескольких минут в Студии слышался только приглушенный стрекот клавиш да рокот монолога Кейна.

– И кофе мне принесите, кто-нибудь, бога ради!

Пока кто-то бегал к кофеварке за большой чашкой бодрящего напитка, Кольберг критически вглядывался в параметры телеметрии Кейна: адреналин зашкаливает, пульс едва перевалил за сотню, но бодро идет вверх. От боли Кейн явно не страдает – шагает легко, скользя из тени в тень, чтобы не привлекать внимания уличных патрулей.

Техник вложил чашку в ладонь Кольберга, и тот с каменным лицом хлебнул обжигающей жижи. Н-да, горячо, но бесполезно: того гляди снова заснешь. Но спать было нельзя, и Кольберг черкнул на экране начиненного электроникой подлокотника пару слов и кликнул «отправить». Через пять минут студийный курьер принесет пакет амфетамина сульфата, который Кольберг всегда держал рядом со своим креслом в приватной просмотровой.

Между тем Кейн не переставал говорить, искусно заполняя узором событий пустую канву прошедших двадцати семи часов. Даже Кольберг восхищенно кивнул, отдавая дань его мастерству: парню действительно нет в этом деле равных. Помня, сколько времени он провел офлайн, где его никто не слышал и не видел, Кейн из одних только слов сплетал теперь образы настолько яркие, что в конце концов даже первоочередники поверят, будто пережили события этих часов с ним вместе и видели все своими – вернее, его – глазами. При этом рассказ Кейна не грешил строгой упорядоченностью, которая свела бы на нет ощущение потока сознания, разрушая иллюзию спонтанности внутреннего монолога.

Так, значит, он ловко обработал Ма’элКота и тот нанял его для поисков Шута Саймона – очаровательная ирония. Теперь можно убить двух зайцев одним ударом: спасти Паллас и избавиться от Ма’элКота. Правда, для этого нужен хороший план, но Кольберг не сомневался, что у Кейна он есть: парень и на такие штуки мастер.

Однако что он там затевает?

Изображение на экране замелькало – это Кейн крутил головой, озираясь, прежде чем скользнуть под мост Рыцарей и в его густой черной тени пересечь Дворянскую улицу. При этом он ни на секунду не прекращал монолог и теперь бормотал что-то об огромной статуе и кровавой клятве, хотя до сих пор ни словом не обмолвился о том, что ему понадобилось в Старом городе в два часа ночи.

Что ж, старый добрый саспенс – прием, которому Кейна наверняка обучали еще в студийной Консерватории, – действует безотказно. По крайней мере, на него, Кольберга. Нервно покусывая нижнюю губу, он вытер вспотевшие ладони о подлокотники.