Герои умирают

За спиной Берна стояли те, кого он называл своими Кошачьими глазами, – четверо самых храбрых и уравновешенных его парней в капюшонах с серебряной сеткой. Способ охоты на Шута Саймона, придуманный им с подсказки Ламорака, был прост: один парень в сетке пойдет с каждым прайдом и будет называть альфе всех, кто встретится им по пути. Если Ламорак не обманул и сетка действительно защищает от всяких там Плащей и прочих магических штучек, затемняющих ум, то рано или поздно один из Кошачьих глаз заметит человека или людей, которых альфа просто не будет видеть. Ну а тогда невидимок останется только окружить и разоружить – обычное для Котов дело.

– Адепт нужен Императору живым, остальные могут умереть, – незатейливо объяснил Берн своим людям.

При всей своей простоте инструкция была хорошо продумана, ведь после, когда все кончится, Берн должен будет иметь возможность честно сказать Ма’элКоту, что не отдавал приказа убивать всех подряд. Ну а если парни сами слегка выйдут за рамки, что ж, их тоже можно понять: унижения и потери прошлой недели не могли не вывести их из равновесия, вот они и пересолили чуток, что же тут удивительного? Да и разозлились порядком: на той неделе каждый потерял друга, такое обязательно надо выместить на ком-то… В глубине души Берн страстно надеялся, что кем-то окажется Кейн.

Берн был уверен, что Ма’элКот потому не может поговорить с Кейном, что тот переметнулся на сторону Шута Саймона – а может, он сам и есть Шут – и волшебный туман, который расстраивает все планы Императора, защищает от него Кейна. Именно поэтому Берн оставил при себе одного парня с сеткой: пусть у него тоже будет Кошачий глаз на случай, если он встретит Кейна теперь, когда волшебная Сила Ма’элКота переполняет его почти до оргазма…

А если ему повезет, то и Паллас Рил окажется рядом. Тогда, в Крольчатниках, она не только улизнула от его людей, но еще и унизила их. Так, может, сегодня все сложится иначе и ее возьмут. Точнее, возьмут их обоих.

Он так размечтался, что его губы изогнулись в улыбке, пока он давал инструкции Котам.

– Охраняйте Кошачьи глаза. Шут Саймон будет в первую очередь бить именно по ним. Если Кошачий глаз все же погибнет… – гневный взгляд Берна скользнул по лицам собравшихся, – значит тот, кто окажется рядом, возьмет его капюшон, наденет и станет новыми Глазами прайда. Теперь Шут Саймон от нас не уйдет, хватит одного раза. Чтобы выжить, ему придется побить в открытой схватке нас всех.

И Берн устремил взгляд на стену, где красовался рисунок, сделанный красным мелком: рогатая рожица с кривой ухмылкой. Вообще-то, ее нацарапал сам Берн за пару минут до того, как в башне начали собираться Коты, и цель у него была поучительная.

– Смотрите, – мрачно сказал он и потянулся к рукоятке Косаля. – Вон он, здесь, пялится на нас со стены. Насмехается над нами.

И он медленно потянул меч из ножен. Едва ладонь Берна легла на рукоять, как воздух наполнился знакомым пронзительным воем, от которого у всех, кто был рядом, вмиг заломило зубы. Берн потянулся мечом к стене и уткнулся острием в камень рядом с граффити так, словно измерял расстояние между собой и рисунком.

– Вот наш ответ.

Одним стремительным движением могучего запястья Берн очертил Косалем окружность с центром в той точке, куда вонзилось острие клинка: прием дегаже срезал верхнюю часть камня. Плоской стороной меча Берн подбросил каменную лепешку в воздух и ловко поймал левой рукой, а потом поднял над головой так, чтобы все Коты видели изображение Шута Саймона.

– Глядите, – сказал Берн.

Усилием воли вызвав колдовскую Силу Ма’элКота, он так сдавил камень в ладони, что тот затрещал, как ломающиеся кости, и превратился в крошку, которая тонкими струйками стекла на пол меж пальцев Берна.

Коты встретили эту демонстрацию могущества молчанием, в котором было больше ярости и силы, чем в любых приветственных возгласах.

Берн сказал:

– История Шута Саймона закончится сегодня поражением и кровавой смертью. По местам.

И пока Коты разбивались на прайды и тихо покидали башню, каждый молча обещал себе, что сделает все, лишь бы клятва Берна стала правдой.

9

– Э-э-э… дамочка? – Сиплый голос хозяина баржи раздался откуда-то из-под крышки люка, а пары спиртного обдали ее раньше, чем она поднялась по веревочной лестнице. – Пойдите-ка сюда, взгляните на это…

Паллас встала, испытывая боль в каждом суставе. «Дамочкой» хозяин баржи звал только ее. Все остальные, включая Таланн, звались у него просто «эй, ты»; он сразу предупредил, что не желает знать их имен.

Недавно нанятая команда отлично поработала внизу, в несколько слоев выстлав дно поддонами для перевозки грузов, так что получился настил толщиной около восьми дюймов, под которым плескалась трюмная вода. Матросы отскребли от грязи переборки, повесили лампы и вообще сделали трюм пригодным для временного пребывания людей.