Герои умирают

– Вот именно, – сухо усмехнулся Император. – Предположим, Я понял бы, почему именно ты способен поймать Шута Саймона. Но что дало бы Мне это понимание без тебя?

– Знаешь, чего я все-таки не понимаю, так это почему ты не можешь поймать этого парня сам, – рискнул Кейн.

– Все дело в заклятии сокрытия, которое применил этот Шут. Оно все еще в действии. Я сумел проанализировать его действие, но не смог ничего ему противопоставить – и, возможно, никогда не смогу. Сила Извне сказала Мне, что заклятие легко сломать, если поймать того, кто его создал. Заклятие действует непосредственно на ум, оно фрагментирует информацию о его создателе, которая у Меня уже есть, а общая картина ускользает. Это значит, что Я не только не вижу картину в целом, но и сама возможность ее существования ускользает от Меня. Больше всего Меня бесит вот что: может статься, Я знаю, кто такой этот Шут Саймон, но не могу показать на него пальцем, потому что не могу соединить имя и лицо.

«О черт, – подумал Кейн. – Вот это я вляпался». Медленно, постепенно до него начало доходить: ответ на этот вопрос Ма’элКота, так же как и на предыдущий, был только один:

«Потому что я Актер».

Он давно заметил, что у каждого, с кем он заговаривал здесь о Шуте Саймоне или о Паллас Рил, глаза сразу точно заволакивало туманом, и только с ним, Кейном, такого не случалось никогда. Почему? Да потому, что для него не было никакого Шута Саймона и даже никакой Паллас Рил. В его памяти, в душе, в сердце, в самых сокровенных мечтах о счастье жила только Шанна. Он терпеть не мог эту ее абстракцию, игру в Спасительницу, которую она затеяла. Ему никогда не нравился ее персонаж, эта самая Паллас Рил. Но он всегда любил Шанну, только ее, и никого больше.

И всегда будет любить.

А значит, ему нечего ответить на вопрос Императора, даже если бы он захотел отвечать. По условиям контракта Студия заглушит его голос, а то и убьет его, если он хотя бы попробует сказать правду. И чем ближе Ма’элКот подходил к ответам на свои вопросы, тем ближе он был к правде.

А правда в данном случае смертельно опасна.

«Значит, я умру здесь, – подумал Кейн. – Рано или поздно до него дойдет, что происходит, и тогда он просто убьет меня. Даже если он не догадается, то все равно задует меня, как свечу, когда я начну выполнять свой контракт, – ведь я подрядился убить его».

Смерть подобна солнцу – на нее даже Кейн не мог смотреть не моргая. Вот и теперь он вспомнил Крила, Тоа-Фелатона и задал себе вопрос: будут ли они ждать его там, по ту сторону жизни, и если да, то для чего, но поспешил прогнать эту мысль.

«Единственная моя надежда – вернуть Шанну живой на Землю. Выиграю я или проиграю, умру или буду жить – наплевать, главное, чтобы жила она».

– Так как же? – спросил Ма’элКот, подавшись вперед и внимательно вглядываясь в лицо Кейна. – Я вижу, что ты пришел к какому-то решению. В чем оно? Скажи.

– Да, – начал Кейн, – я действительно кое-что понял. Например, что мне не обязательно быть вежливым с тобой сейчас.

– Вот как? – Ма’элКот взглянул на него скорее весело, чем с обидой.

Кейн пожал плечами и цинично ухмыльнулся прямо в лицо Императору:

– Не будь я тебе нужен для того, чтобы поймать Шута Саймона, я был бы уже мертв. Ты сам так сказал. Так чего мне из кожи вон лезть, стараясь тебе угодить?

Веселье в глазах Императора потускнело, голос громыхнул дальней грозой.

– Из кожи вон, говоришь?

– Будь благоразумен, прими это как факт и дай мне продолжить.

– Благоразумен, значит, – рокотнул Ма’элКот, поставил локти на стол и сплел пальцы перед лицом. – Человек благоразумный приспосабливается к миру, человек неблагоразумный меняет мир под себя. А значит, прогресс зависит только от неблагоразумных.

«Бернард Шоу!» Кейна точно молния пронзила. Эту цитату особенно любил Дункан, но откуда Ма’элКот мог узнать слова земного автора, да еще запрещенного?

– Знаешь, так часто говорил мне мой отец, – сказал он, тщательно подбирая слова.

– Знаю. – Улыбка Ма’элКота была как солнце, пробившееся из-за туч. – Ты уже говорил Мне об этом однажды, и Я не забыл.

«Что-то мы больно далеко зашли, пора с этим кончать», – подумал Кейн, а вслух сказал:

– Ладно, я сдаюсь.

– Э-э-э?

Кейн раздраженно встряхнул головой:

– Я уже давно ломаю голову над тем, где я тебя раньше видел. Твое имя известно мне со времен Войны Долин и Войны за Престол, и я видел, что ты сотворил тут, в Анхане. Но это все не то. У меня такое чувство, что мы встречались раньше, что я по-настоящему тебя знаю. Твои манеры – то, как ты говоришь, к примеру, каждое второе-третье предложение у тебя про Реальность или Природу – все это мне знакомо, но вот откуда – хоть убей, не пойму. И главное, чего я не могу понять, – как можно позабыть о встрече с могучим магом двухметрового роста, сто килограммов весом, сложенным, как молодой бог.