Герцог-авантюрист

Услышав звон монет, девушка округлила глаза, а миссис Уоткинс, густо покраснев, пробормотала:

– Прошу прощения, миледи. Просто я очень удивилась, увидев вас на пороге своего дома. – Она глянула поверх плеча Клары. – Вы не зайдете?

Клара вошла и оглядела небольшую комнатку. У одной из стен ютилась кровать. Судя по всему, миссис Уоткинс с семьей занимала только одну комнату, а не весь дом.

– Мне не хотелось вас беспокоить, – сказала Клара. – К тому же у меня еще дела. Просто я решила занести вам ваш гонорар и сказать, что очень высоко ценю вашу помощь.

Миссис Уоткинс просияла.

– Я всегда рада помочь вам, миледи.

Через несколько минут Клара вернулась к экипажу, и мистер Брэди помог ей сесть.

– Теперь Бедфорд-сквер? – спросил он.

– Нет-нет, теперь нам нужно на Сент-Жиль.

– Но, леди Клара, я не думаю…

– Прошу вас, мистер Брэди.

Экипаж тронулся с места, а Клара еще раз посмотрела на жилище миссис Уоткинс. Для Клары, леди Фарнсуорт и леди Грейс издание журнала было просто развлечением. Но для миссис Кларк, миссис Уоткинс и даже миссис Далтон и Алтеи получаемый за сотрудничество гонорар служил неплохим подспорьем и зачастую являлся единственным заработком.

Глава 24

Адам снова налег на весла. Он не чувствовал боли в плечах, поскольку был всецело сосредоточен на своих мыслях, проносившихся в голове в унисон с энергичными взмахами весел.

Итак, Клара хотела знать все. И считала, что будет навеки связана с прошлым и с деяниями своей семьи. Более того, она никогда не сможет забыть о его, Адама, обязательствах и желании восстановить справедливость. Однако не следовало забывать и о том, что ему удалось узнать совсем недавно из найденного в сундуке письма. И именно об этом он постоянно думал все последние дни.

Если бы не опасения потерять Клару, он смог бы более здраво размышлять о своих обязательствах перед семьей. Еще совсем недавно Адам даже представить не мог, что ему придется выбирать между двумя родителями. И вот теперь он оказался в ужасной ситуации…

Что ж, пусть все остается как есть, и честное имя его отца так и останется запятнанным. Если же он попытается добиться справедливости, то ему придется задать матери вопросы, каких ни один сын не имеет права задавать женщине, давшей ему жизнь.

Адам еще энергичнее налег на весла. Все его мышцы напряглись, а плечи свело от напряжения. В среду он встретится с Кларой, то есть уже завтра. «Ты покончил с этим?» – спросит она. Наверное, он сможет, если она не покинет его окончательно.

Громкие крики привлекли его внимание. Адам глянул по сторонам и заметил, что чуть позади кто-то размахивает руками.

– Ты выиграл, черт возьми! – кричал Брентворт. – Ты что, собираешься грести до Ричмонда?

Адам поднял из воды весла, оценил силу течения, затем развернул лодку и направил ее к берегу.

Брентворт и Лэнгфорд уже надели сюртуки, а слуги, следовавшие за своими господами по берегу, начали отгонять лодки в то место, откуда началась гонка. Остальные слуги держали под уздцы коней. Лодка Адама уткнулась носом в песок, и он выпрыгнул на берег.

– Черт возьми, ты греб так, словно от этого зависела твоя жизнь, – воскликнул Лэнгфорд. – А ведь мы даже еще не заключили пари.

– Гребля соответствовала сегодня моему настроению и помогала думать.

– В последнее время ты слишком много думаешь. – Лэнгфорд вытер голову полотенцем, и его локоны растрепались еще сильнее. – Давай выпьем эля, чтобы ты немного расслабился.

Ближайшая таверна располагалась через дорогу. Друзья заняли стол, и Лэнгфорд отправился за элем.

– Он прав, – произнес Брентворт. – Ты слишком уж погрузился в раздумья и, похоже, ужасно зол. Это заставляет окружающих нервничать. Прошлым вечером карточные столы в «Уайтсе» опустели, едва ты переступил порог.

– Я этого не заметил.

– Ну конечно…

Тут вернулся Лэнгфорд и, взглянув на Брентворта, спросил:

– Говоришь Страттону о том, что его мрачные думы омрачили сезон?

Адам сделал глоток эля и отставил кружку в сторону.

– Дело в том, что я кое-что узнал… Но лучше бы не узнавал…

Друзья молча ждали продолжения.

– Я нашел письмо твоего отца к моему. – Адам взглянул на Брентворта, потом изложил содержание письма.

Лэнгфорд присвистнул и пробормотал:

– Значит, граф не захотел молчать – как все остальные… – но он мертв, и ты не сможешь призвать его к ответу. Да и ни один судья не примет это письмо в расчет.

– Но ведь тебя мучает не это, верно? – спросил Брентворт.

– Верно.

– Ты написал ей? Спросил об этом?

Лэнгфорд только сейчас понял, о чем шла речь.

– О черт! – воскликнул он. – Ну конечно…

– Я написал письмо и вложил в конверт копию изображения пропавшей драгоценности, но так и не отправил. Если честно, я стараюсь не подходить к столу, в котором оно хранится.

– Скверная история… – протянул Лэнгфорд. – Неудивительно, что в последние дни ты выглядишь так, словно тебе хочется кого-нибудь убить. Отправка письма будет означать, что ты просишь ее признать… что его смерть… Я, пожалуй, не смог бы так поступить.

– Ты сможешь жить дальше, если не отправишь это письмо? – спросил Брентворт. – Жить, ничего не зная наверняка и оставив все как есть?