Герцог-дьявол

Затем мысли Аманды перенеслись туда, где она получала послания. С каждым новым днем желание увидеть почерк матери на очередном письме все более возрастало. Она стала по-настоящему бояться, что им может угрожать какая-то опасность со стороны человека, удерживающего ее мать.

– Мисс Уэверли. Аманда, дорогая.

Она резко выпрямилась. Кто-то назвал ее имя. Какая-то женщина.

– О, мисс Уэверли.

Уже ближе. Похоже, это голос… О нет, только не это! Она посмотрела по сторонам в поисках какого-то укрытия. Взглянула на стену за деревьями, потом опустила глаза на свою довольно узкую юбку. В такой одежде ей никогда не перескочить через изгородь.

– Ну покажитесь же, дорогая. Я знаю, что вы где-то здесь.

– Ее не следует принуждать к разговору с нами, если она не желает, Дороти, – послышался другой женский голос.

– Я не уйду отсюда, Клара, до тех пор, пока не удостоверюсь, что она в здравом уме и находится здесь по доброй воле. Чудовище, подобное ему, способно вскружить женщине голову до умопомрачения.

– Мисс Уэверли никогда не производила впечатление настолько легкомысленной особы, способной потерять голову из-за мужчины, – раздался третий голос. Значит, здесь еще и миссис Галбрет.

– Мы должны ей позволить самой сделать свой выбор, Дороти.

– О, ерунда. Она же… была невинна, как первая весенняя травка. Как этот человек сумел найти ее и заманить в свои сети, я не знаю, но мисс Уэверли никогда бы не согласилась поселиться у него в доме со всем гибельным ущербом для ее репутации… Мисс Уэверли, покажитесь же, дорогая.

Тяжело вздохнув, Аманда встала и вышла из-за деревьев к дамам.

– Ах, вот и вы! – Леди Фарнсуорт бросилась к ней и заключила в свои объятия, затем отстранила ее и пристально посмотрела в лицо.

Герцогиня и миссис Галбрет подошли ближе.

– Она мне кажется вполне здоровой и в нормальном рассудке, – заметила герцогиня.

– Да, ваша светлость. Я вполне здорова.

– Но что вы здесь делаете? – спросила леди Фарнсуорт, нахмурившись. – Вы говорили, что уезжаете из города, и вот я нахожу вас в самом невероятном месте – здесь.

У Аманды было три варианта ответа: откровенно солгать, солгать хитро или сказать правду.

– Я остановилась у Лэнгфорда на очень короткое время.

– Вот видишь, Дороти. Она гостит у него, как он сказал.

– О, ерунда! Незамужние женщины не могут гостить у неженатых мужчин без сопровождения. – Во взгляде леди Фарнсуорт появилось сочувствие. – Этот негодяй навязался вам, ведь правда? А затем заманил сюда с гнусными намерениями. Вы можете быть откровенны со мной, милая. Я заставлю его дорого заплатить за совращение невинной.

– Он не навязывал мне себя и не совращал. Мы любовники, это правда, но в определенном смысле я совратила его. И, естественно, я не жду вашего одобрения.

Леди Фарнсуорт окаменела от ужаса. За ее спиной миссис Галбрет и герцогиня обменялись многозначительными взглядами.

Герцогиня подошла к леди Фарнсуорт.

– Пройдемте в дом. Мисс Уэверли, мы верим вам на слово: что вас не использовали и вы вполне благополучны, – однако все-таки успокойте нас относительно того, что полностью отдаете себе отчет в своих действиях. Ведь это же Лэнгфорд в конце концов.

Глава 19

– Черт! Они нашли ее! – воскликнул Габриэль. Они со Страттоном, захватив бренди, перешли в маленькую столовую, из окон которой хорошо просматривался сад. – Какая наглость рыскать по моему саду без разрешения!

– Думаю, их очень беспокоит судьба мисс Уэверли.

– Скорее им нужен повод, чтобы расправиться со мной. – Он взглянул на графин с бренди. – Наверное, нужно послать за шампанским, чтобы выпить последний бокал, перед тем как взойти на эшафот. Напомни дамам, что как пэр Англии я имею право на шелковую веревку.

– Клара говорит, что мисс Уэверли очень смышленная девушка. Она не даст им повода тебя повесить, – заметил Страттон.

– Клара смогла это понять в ходе минутного разговора в театральной ложе?

– Они встречались и до того, когда мисс Уэверли начала работать в журнале. Ты не знал, что она сотрудничала с ними?

Значит, Аманда тоже была связана с «Парнасом»…

– Не знал.

Страттон пожал плечами.

– Я думаю, Клара была удивлена, но вовсе не шокирована, узнав, что у тебя роман с мисс Уэверли. Она не лицемерка.

– Не она натянет на меня мешок висельника, но вон та темная тень рока… Она вышла из себя до такой степени, как будто я соблазнил ее родную дочь.

– Возможно, она ее так и воспринимала.

– Полагаю, теперь она напишет еще одну статью, озаглавит ее «Мнимое раскаяние знати» и представит меня в качестве главного примера. Я надеюсь, ты воспользуешься своим влиянием, чтобы не допустить этого.

– Клара же сказала: они не подвергают статьи друг друга цензуре.

Страттон подлил бренди в бокал Габриэля.

– Однако эту женщину им следует подвергать цензуре. Если твоя жена является владелицей проклятого журнала, она могла бы и отказать в публикации подобной статьи.

– Там не было твоего имени. Она воспринималась как общая критика аристократии.

– Когда ты впервые ее прочел, неужели ты подумал: «О боже, леди Фарнсуорт критикует аристократию!» Скорее ты сразу решил: «Черт, она же пишет о Лэнгфорде!»