Гибель профессии

— О чем же здесь спрашивать? — тяжело вздохнул Слава. — Раз Петрова у меня чека не получала, значит, и в самом деле я для отвода глаз уплатил. Заранее все предусмотрел. Знал, что меня при выходе могут остановить, знал — спросят чек, и поэтому заранее подготовился. Ясно?

— Ты мне не дерзи! — вдруг закричал Грунский. — Моему младшему больше лет, чем тебе!

— Странно, — пожал плечами Слава, — вы спрашиваете, я отвечаю. Ведь именно так и выходит: одна говорит — платил, другая говорит — не давал чека, значит, что? Заранее подстроенный обман. А что еще?

— Ты где вчерашний день провел? — вдруг спросил Грунский. — Дома? В гостях? Ну, а я здесь саморевизию делал, весь день и часть ночи!

— Ну?! — обрадованно вскрикнул Слава. — Значит, вы проверили остаток вина и сверили с продажей? И моя корзинка действительно оплачена?

Грунский долго и молча всматривался в лицо Славы, потом сказал:

— Нет, так врать в двадцать три года ты не смог бы, даже если бы захотел. Вот что, дружище. Приготовься услышать пренеприятное известие. Я, видишь ли, конечно, точной сверки в одиночку произвести не смог, но все же. Нехватка в той последней партии дорогих вин, против накладной, огромная: пол на пол примерно. То ли на две тысячи, то ли на три. Точнее ревизия установит. Ты, кажется, что-то сказал?

Славе стало вдруг ужасно жарко. Несколько мгновений в ушах гремел набат, потом все прошло.

— Как же это? — хрипло спросил он, но Грунский молчал.

В этот момент в кабинет вошла Анна Степановна.

— Здравствуйте, друзья, — сказала она хмуро. — Ну, с Новым годом и так далее. Выяснили судьбу той корзины? А то придется сейчас акт писать: так и так, задержан был товарищ Казанцев в дверях магазина при попытке вынести неоплаченное вино. Не знаю, как контора посмотрит. Могут и уволить. Да скорее всего так. Ну-с? Говори поскорее, а то меня в магазине две активистки-контролерши поджидают.

— Садитесь, Анна Степановна, — не совсем естественным тоном сказал Грунский. — Акт, действительно, составлять придется. Только не об этой корзине.

— А что? Нашлась? — живо откликнулась Анна Степановна, и Слава увидел, что старой женщине очень бы этого хотелось.

— Нет, тут дело другое, — прошептал Грунский. Голос ему изменил. — Большая нехватка обнаружена! Проверять весь товар нужно…

Глава одиннадцатая

Магазин проверяли на ходу, не прекращая торговли. Раньше Слава не представлял, что это возможно.

В ревизии принимал участие молодой помощник прокурора, тот самый Голубинский, который так не нравился Славе.

Примерно через неделю выяснилась печальная картина: вина не хватило на две тысячи рублей, причем не хватало именно из завезенной непосредственно перед праздником новой партии: предыдущие получки были реализованы, никаких хвостов после них по бухгалтерским данным не оставалось.

Экспертиза предположила преступный вывоз из магазина товара без оплаты. Но это порождало недоумение: кто же из служащих магазина мог произвести такую сложную операцию? Ведь тут нехватка вина составляла примерно семьдесят ящиков. Пусть бы даже не сразу, но как, каким образом ухитрились расхитители вывезти на глазах у всех пусть семь раз по десять ящиков? Десять раз по семь! Даже семьдесят раз по одному ящику! Не по одной же бутылке расхищалось вино, для этого не хватило бы тех двух дней торговли перед днем Нового года, когда только и могло произойти хищение.

— Я не знаю, — ответила Анна Викторовна Петрова, — я хоть и заведующая отделом, но мой заместитель на равных со мною правах. В накладной и расписка его в получении товара. Пусть он и объяснит!

Она закуталась в теплую шаль и села поглубже в кресло. Беседа происходила в кабинете заведующего и в его присутствии. За эти дни Грунский похудел и пожелтел. Его мучила мысль о собственной позорной неспособности руководить крупным магазином: тут же, на его глазах, воруют, а ему и невдомек!

— Разрешите вопрос, — сказал он, обращаясь к Голубинскому, проводившему «беседу» (он настаивал именно на таком термине).

Голубинский вежливо сказал:

— Пожалуйста.

— Вы вот говорите: я не я, и я не ответчик, — обратился Грунский к Петровой, — однако никуда не денешь, что вы — старшая по отделу. И по должности и по возрасту.

— На два года его старше, — буркнула Петрова.

— Не на два, положим, а на все восемь, — возразил Грунский, отлично помнивший все данные личных дел своих сотрудников. Петрова поежилась, но промолчала. Грунский продолжал:

— Так вот, почему же вы как старшая не поинтересовались судьбой товара? Куда он делся?! — вдруг крикнул Грунский.

— Тише, прошу вас, — строго сказал Голубинский. — И разрешите заметить, товарищ Грунский, что в сущности такой же точно вопрос товарищ Петрова может адресовать и к вам лично: самый старший в магазине и по должности, да и по возрасту, если не ошибаюсь, являетесь вы.

— Это верно, — упавшим Голосом сказал Грунский.

А Петрова с благодарностью посмотрела своими быстрыми глазами на осанистого помощника прокурора и сказала уже смелее: