Гибель Сатурна

Существуют на свете люди, которых словно бы сама судьба приспособила к той или иной деятельности. Не всегда эта деятельность становится их профессией, но способности их от этого не уменьшаются. Так вот, Тоцци мог легко и спокойно бегать длинные дистанции. При этом ему совершенно не обязательно было регулярно тренироваться, он мог годами не выходить на беговую дорожку, но если надо, в любой момент взять и пробежать десять, пятнадцать, двадцать километров. Понятно, что бежал он не слишком быстро, все же такие расстояния не подразумевают спринтерского бега, но уж если он начал бежать, то мог бежать как угодно долго.

Прямо сейчас ему требовалось только одно – чтобы убийца, несшийся за ним по пятам, не нагнал его в ближайшие минуты. Когда бег перевалит на второй, а лучше на третий километр, их шансы уравняются, а потом Тоцци и вовсе станет недосягаем – даже если за ним будет гнаться целое племя бесов из преисподней.

На счастье, почва в лесу была неровной и рыхлой, кругом из земли торчали коряги и корни деревьев, и убийца, идущий за ним по пятам, не мог разогнаться по-настоящему. Однако, не в силах сразу догнать Тоцци, он все же понемногу приближался к нему. Совсем немного, на метр-полтора в минуту, однако шум бегущего за ним человека становился все отчетливее. Или все же это был не совсем человек?

Они бежали уже минут десять. Любой неподготовленный преследователь давно бы отстал, но тот, кто гнался за Тоцци, сел ему на хвост чрезвычайно плотно. Как долго продлится лес? Может быть, попытаться выбежать на дорогу и броситься на встречную машину? Преследователь вряд ли захочет убивать его при свидетелях. В том, что его собрались убить, у Тоцци не было никаких сомнений. Он не в первый раз сталкивался со смертью, и ему был хорошо знаком ее аромат, издаваемый ею звук и даже внешний вид.

Вот и сейчас – во рту у него стоял железистый привкус крови, нос обонял мусорный запах, который окружает обычно крематории, а в глазах плыли черные медузы небытия. Другой на месте Тоцци давно бы выдохся, упал бы духом, остановился бы просто потому, что невозможно было бороться со страхом. Но не таков был синьор Романо. Он знал, что у страха глаза велики, и знал, что бороться надо до последнего. Миллионы людей погибли бесславно и мучительно только потому, что перестали сопротивляться. Но он, Тоцци, не затем явился на землю, чтобы его прикончил первый попавшийся урод.

Мысль эта добавила ему сил, у него открылось второе дыхание, и он прибавил ходу. Преследователь же, напротив, стал выдыхаться. Вряд ли он продержится в таком темпе еще хотя бы несколько минут. Главное, чтобы не стал стрелять… Но, если бы у него было оружие, он наверняка употребил бы его раньше. Следовательно, оружия нет…

Тоцци бежал, и шум погони отставал все больше, он бледнел, как бледнеет над рекой туман, развеиваемый ветром и лучами восходящего солнца. Ему очень захотелось обернуться и еще раз взглянуть на лицо убийцы. Наверняка на бегу он сбросил маску, чтобы легче было дышать, так что очень может быть, что Тоцци его узнает… Впрочем, вокруг темно, а молодая луна не в силах осветить лес – что он увидит в такой темноте?

Но дело было даже не в отсутствии света. Странным образом казалось Тоцци, что бежит за ним не совсем человек, а некое демоническое существо, и если повернет он голову, то от одного взгляда окаменеет, как каменели древние греки от вида Медузы Горгоны. Ладно, раз есть такое чувство, тогда воздержимся. В конце концов, жизнь важнее…

Тут он споткнулся и едва не упал на землю. А споткнулся он потому, что в голову ему пришла ужасная мысль. Он-то, возможно, убежит, а вот что будет с детьми, которые лежат, совершенно беззащитные, в машине. Что, если убийца доберется до них?

Впрочем, эту жуткую мысль он быстро отогнал. Если бы убийца хотел, он бы сразу вскрыл машину и занялся детьми, а не гонялся бы за Тоцци по всему лесу. Нет-нет, ему нужен именно он, и именно его, Тоцци, он хочет убить. А, значит, надо собрать последние силы и бежать, бежать, бежать…

Так он бежал еще минут десять, пока не почувствовал, что бежит совершенно один, и никто уже за ним не гонится. Тут он перешел на шаг и шел некоторое время, не разбирая дороги.

К минивэну с детьми он решил не возвращаться. На то были две причины. Первая: возможно, убийца, не догнав его, вернулся к машине и решил ждать Тоцци возле нее. Вторая: машину могли найти полицейские, и тогда синьору Романо предстояло бы чрезвычайно неприятное объяснение со служителями порядка, причем объяснение это могло закончиться тюремной камерой. Да, все дети живы, но во всем остальном поведение его явно выходит за рамки закона – даже если не знать его истинных причин.

Итак, детей он временно потерял. Впрочем, это не страшно. Кроме самого синьора Тоцци, никто не знает и даже не догадывается об их ценности. И догадаться не может, потому что теперь один только Тоцци знает, кто чей отпрыск и кто какие деньги может ему принести.