Гибель замка тамплиеров

Мужчина был невысок и худощав, уже не молод, и явно давно не брился и не мылся. От него шел терпкий запах взмыленной лошади. Его одежда выглядела сильно поношенной и измятой, как и шляпа, которая служила ему не для красоты, а уберегала голову от палящих лучей солнца. При виде молодой красивой женщины за рулем дорогого автомобиля бродяга неожиданно пришел в раздражение.

– Едва ли вы впустите меня в машину, – сказал он с вызовом. – Так что не стоило и останавливаться.

– Это почему же? – спросила Ламия, глядя на него с любопытством. Она никогда не имела дело с мужчинами такого сорта, и он привлекал ее, как диковинный зверь.

– Я могу испачкать салон. Но это еще не самое худшее.

– А что может быть хуже? – усмехнулась Ламия. – Даже представить себе не могу.

– То, что вы можете в меня влюбиться и захотите провести со мной остаток своих дней, – ответил мужчина без тени улыбки на лице. – А зачем мне такая обуза?

– Пожалуй, ты прав, такая женщина как я – обуза для такого мужчины, как ты, – с насмешкой согласилась Ламия. – Но все равно садись. Мне скучно. Будешь развлекать меня.

– Я не клоун, – обиженно заявил он. – И не ваша марионетка.

– Как пожелаешь. Я не настаиваю.

Увидев, что она собирается уехать, бродяга сразу сменил тон.

– Постойте, – воскликнул он весело. – Вы что, шуток не понимаете?

Не отвечая, Ламия кивнула не кресло рядом с собой. И мужчина, закинув свой рюкзак на заднее сиденье, быстро забрался в автомобиль.

– Меня зовут Альфонсо, что означает «благородный» – церемонно приподняв шляпу, представился он. – А ваше имя, моя прекрасная попутчица?

– Так меня и называй, – ответила Ламия. – Прекрасной попутчицей. Мне нравится. А будешь слишком любопытным – пойдешь пешком.

Альфонсо благоразумно промолчал.

– Кстати, я не спросил, куда вы направляетесь, – сказал он, когда они уже тронулись. – Вдруг нам не по пути?

– В Ла Гуардиа, – ответила Ламия. – Мне остановиться и высадить тебя?

– Ла Гуардиа так Ла Гуардия, – примирительно заметил Альфонсо. Он явно не желал возвращаться на пыльную обочину, предпочитая мягкое кресло.– Признаюсь, мне больше нравится Севилья. Это самый красивый город Испании. И я в нем родился. Но, к сожалению, он в другой стороне.

– Я это знаю и без тебя, – равнодушно сказала Ламия. – Удиви меня чем-нибудь.

– Но вы, мне кажется, иностранка, и едва ли знаете, что Севилья считается родиной фламенко, – сказал Альфонсо. Казалось, бродяга сильно соскучился по своему родному городу и мог говорить только о нем. Сладострастно причмокнув губами, он мечтательно добавил: – В Севилье живут самые прекрасные в мире исполнительницы этого древнего испанского танца.

– И, вероятно, самые старые, – заметила Ламия с насмешкой. – Я слышала, что в Испании фламенко танцуют даже столетние старухи. Это правда? Хотела бы я посмотреть на это жуткое зрелище!

Неожиданно бродяга обиделся за своих соотечественниц.

– И ничего в этом нет смешного, – с вызовом заявил он. – Вам, иностранцам, никогда этого не понять. Ваши молодые дурехи взяли в руки кастаньеты и, как обезьяны, научились подражать нашим испанским танцовщицам. Но они презрели дуэнде, дух танца, без которого фламенко – только набор красивых поз.

– В самую точку, – злорадно согласилась Ламия. – Знаю я одну такую. Возомнила о себе! Думает, что если она поселилась в древнем испанском замке, так ей дозволено все, и даже танцевать фламенко. А если, предположим, я куплю этот замок и прогоню ее прочь – кем она тогда будет?

– Уж точно не танцовщицей фламенко, – охотно поддержал ее Альфонсо. – В моей родной Севилье…

– А ведь я действительно могу купить этот замок, – не слушая его, задумчиво произнесла Ламия. Эта мысль впервые пришла ей в голову и, как молния, поразила ее. – Раньше не могла, а теперь могу. Как ты думаешь, мой благородный попутчик, носящий славное имя Альфонсо, сколько может стоить в Испании древний замок тамплиеров? Ты случайно никогда не приценивался?

– Думаю, что недорого, – с презрением ответил Альфонсо. – Кому нужна эта обветшалая рухлядь? Вот взять, к примеру, меня. Когда я еще жил в Севилье…

– А мне он нужен, – снова не дав ему договорить, возразила Ламия. – И, кстати, тебя я могла бы взять дворецким, вместо этого пронырливого Фолета. Пошел бы ты ко мне в услужение дворецким?

– Променять свою свободу и независимость на тарелку с паэльей? – гневно воскликнул бродяга. – Нет, нет и нет, я еще не настолько низко пал! Может быть, у вас сложилось превратное представление обо мне, но спросите любого коренного жителя Севильи…

– А, может быть, ты думаешь, что я не могу купить этот замок? – с подозрением посмотрела на него Ламия. – И просто смеюсь над тобой?

– Я так не думаю, – ответил, улыбнувшись, Альфонсо.

Его улыбка неожиданно разозлила Ламию.

– Нет, думаешь, – возразила она, повысив голос. – Это на твоей гнусной физиономии написано! Но я могу доказать, что ты ошибаешься.

– Не надо мне ничего доказывать, – с тревогой произнес бродяга, увидев вспыхнувшие злобой глаза Ламии. – Я вам верю.