Гибискусу не хватает света

— Нет. Ну… То есть наверняка сказать нельзя, даже ты можешь быть прав. Но, если бы это было для красоты, то подобных зданий ту находилось бы больше.

— А что, если их понятие красоты отличается от твоего?

Девушка ничего не ответила на это, задумчиво принявшись жевать свой паек.

— Вы, кстати, заметили, что тут нет дверей? — обратился к ребятам Игорь.

Он уже снял свои очки, защищавшие глаза от света, и теперь сидел в самом темном уголке помещения. А комната, в которой не было ни одного убитого, уже погружалась в ночную темноту.

— Нет, — рассеяно ответил Неман.

— Я тоже заметила. Это все очень интересно. Тут столько вопросов на каждом шагу, а ответы приходят только с воображением.

Контрабандисту ничего не снилось. Его разбудил Игорь, когда наступил черед Немана следить за порядком. Воздух заметно похолодел и очень не хотелось выползать из своего мешка. Поэтому Неман облокотился спиной на прохладную стену, лицом к лестницам вниз и наверх, полностью не выползая из своего теплого укрытия, положил рядом рюкзак и пистолет, и стал ждать.

Через некоторое время ему начало казаться, что он попал в галофильм ужасов. Абсолютная тишина, нарушаемая разве что сопением Таркельи и его собственным дыханием, казавшееся безумно громким, от чего Неман старался даже дышать тише. Он вглядывался в проемы лестничных пролетов, освещенных ночником — фонариком, лежащим на полу, — боясь увидеть в его свете чью-то тень. Или кого-то.

Под утро, когда солнце уже взошло над городом, а ребята проснулись, Неман вколол себе лекарство и запустил отсчет заново. Этот ритуал взбодрил его, вернув веру в то, что он будет жить дальше еще долго.

В этот раз они продвигались быстрее, заглядывая на первые этажи ненадолго, реже поднимаясь на этажи выше. Все, что содержали в себе дома они уже видели, поэтому особо нигде не задерживались. Их целью была ближайшая конусная пирамида, чью площадку они уже могли видеть, продвигаясь по улицам в ее сторону. Шли они молча. Неману было нечего сказать, тем более, что он во всю старался прогреться, подставляясь теплым лучам местного солнца. Он вел команду вперед, и ему не надо было оглядываться, чтобы проверить, идут ли они за ним. Он отчетливо слышал слегка прихрамывающие шаги Таркельи, переступающей через останки, и неуклюжую от ранения походку Игоря, все время чего-нибудь задевавшего и от этого много бормочущего себе под нос ругательства. Пару раз они попадали в тупики, но всегда сразу же находили дорогу к своей цели.

Когда до нее оставалось совсем немного, а само здание практически нависало над ними и над близлежащими домами, бросая тень на соседние улицы, тишину этого склепа под открытым небом, тишину, которую, как казалось, ничто не может прервать, вдруг разрезал сухой звук, даже треск, вмиг разнесшийся от места возникновения по улицам. Отряд тут же встал на месте, даже не испуганный, а пораженный неожиданной переменной в окружающем мире. За этим звуком последовал второй такой же, почти сразу же третий. А после него все услышали накладывающиеся друг на друга отзвуки очереди и одиночных выстрелов, что через пару секунд прекратились, перебитые усилившимся треском. Источников было явно несколько, но, порождая эти звуки, они перекрывали друг друга, от чего нельзя было точно определить их количество. Ребята стояли и молча вслушивались среди проросшего через улицу леса. До них донеслась еще одна очередь — довольно длинная. Неман молча обернулся на марсианку и титанца. Таркелья вслушивалась, сдвинув свои брови к переносице и морща свой лоб. Игорь же, как казалось, вовсе не удивился, но Неман заметил, с каким напряжением во всем теле стоял титанец.

— Посмотрим? — тихо предложила Таркелья.

— Кажется, это как раз у башни, — кивнул Игорь. — Ну что, капитан, идем?

— Только осторожно. Не обнаруживая себя.