Глаза

– Ночью. Доктор сегодня отъедет в город. Вы поедете следом за ним.

– А ты?

– Я останусь.

– Но он убьет тебя, либо догадается, что ты помогла нам. Тебе нужно ехать с нами.

– Ничего страшного, – она снова положила руку на его горячий лоб. – Поверь мне, ничего хуже той жизни, что я веду, доктор предложить не сможет. А у вас всё впереди. Вы должны жить, маленький сеньор, вы будете очень умным мужчиной, я вижу это по вашим спокойным глазам.

– Глазу. У меня сейчас один глаз, – поправил её Эйнгель.

У Изабель потекли слезы, и она прикрыла рот рукой. Эйнгеле хотел помочь ей, успокоить, но происходило так же, как и с Адой – ей становилось только хуже и слезы текли всё обильнее. Что ж, они действительно были очень похожи.

Но Изабель просчиталась. Непонятно как, но доктор узнал о том, что она решила сделать, и через день девушка умерла. Её убивали медленно, выламывая сустав за суставом. Она кричала так, что стены подвала еле сдерживали её крик, беспомощно носившийся из угла в угол. Йозеф Менгеле был с ней до самого конца, он давно уже привык к крикам, будь то женские, мужские или детские. Поэтому агония Изабель нисколько не отпугивала его. Он что-то говорил, спрашивал, но слова Эйнгель расслышать не мог.

Спустя еще один день Йозеф пришёл к ним и, взяв Аду за руку, повёл её вниз. Эйнгеле ухватился за неё рукой, но озлобленный Менгеле с размаху ударил его по лицу. Отлетев к стене, мальчик стукнулся об неё головой и потерял сознание.

Очнулся он вечером, когда Аде уже впрыснули в глаз химикат. Затем Менгеле не разрешал ей давать лекарства и, наблюдая за процессом гниения глаза, постоянно что-то записывал, не обращая внимания ни на жалобы, ни на плач. Желто-красный глаз Ады, который она постоянно терла, мешал ей спать. Лишь на третий день он удалил его, когда сестренка стала постоянно терять сознание.

Оставаясь подле неё, Эйнгель, как мог, пытался ей помочь, но что он мог сделать? Если бы он только мог, он бы с радостью вырвал свой глаз и отдал его ей, лишь бы она не плакала и не спрашивала, почему она не видит левым глазом. Обнимая её, прижимаясь к ней, он хотел забрать её боль. Он чувствовал жар вокруг её лица, он почти слился с ним.

А затем пришёл Ильф и молча, не говоря ни единого слова, вывез их с виллы и высадил в городе возле больницы, где их и подобрали доктора. Больше они его не видели, так как солдат оставил их, не обронив ни единого слова. Но Эйнгеле, обнимающий заплаканную сестру, знал – это было лучше, чем оставаться и ждать своего смертного часа.

Глава четвертая

Снова вернувшись в реальность, Эйнгель опять налил стакан молока. Ужасы детства не желали сдаваться, они требовали свежей боли и воспоминаний, Эйнгель не любил их, но они постоянно плыли перед его глазами.

Он положил пистолет на стол. Уход за оружием успокаивал его. Холодный металл уводил дальше от угрызений совести, от лица Изабель и сестры. Он был с ним честен, ничего не скрывал и всегда служил ему верой и правдой.

Сорок нацистов. Таков был его счет, двадцать с Адой и двадцать без неё. Счет волка-одиночки, идущего по следу своих врагов. Кровь, стоны, боль… Он всего лишь возвращал некогда подаренное ему.

Эйнгель разложил фотографии. Вот он, Сантьяго Менгеле. Родной сын Йозефа Менгеле, кровь и плоть палача и убийцы. Высокий латиноамериканец с еле проглядывающимися арийскими чертами лица. Человек, которого пощадила его сестра, который должен умереть за грехи своего отца. Точно так же, как его родители, как всё, чего касалась грязная рука этого убийцы и зверя.

Оказалось, что сын жил рядом с отцом, сэр Майер хоть и не спеша, но всё же назвал его подлинное имя. Истинный фашист держался, как мог, но когда Эйнгель начал вырезать ему глаза, губы и рот стали взаимодействовать вопреки мозгу, называя всё, что требовалось, лишь бы уйти от боли.

Билли Джонс. Любитель колбасы и сосисок. Человек, живущий на зарплату и ремонтирующий машины в автомастерской в двадцати милях от дома своего отца. Толстый и неповоротливый, он – идеальная мишень. Убить его будет несложно, главное, чтобы Ада со своими подручными не помешала.

Вспомнив о сестре, Эйнгель вытащил одну из фотографий, которую постоянно носил с собой. Там они стояли на берегу океана и смотрели на море, мечтая уплыть как можно дальше и поселиться где-нибудь на точно такой же вилле, наслаждаясь тишиной и покоем. Что ж, не все мечты могут стать явью.

А затем он услышал шум. Он повернул голову в сторону двери. Это были они. Псы Ады, они снова шли за ним. Но ничего. Он готов их встретить. Он посмотрел на куклу. Если он не ошибается, то её наемников осталось совсем немного и это небольшое ухищрение должно ему помочь. Впрочем, он дополнительно подстраховался и установил у двери бомбу.