Глаза ребёнка

— Несмотря на его впечатлительность, у меня сложилось мнение о нем как о человеке ответственном и рассудительном, — продолжила учительница. — Он сказал — и я согласилась с ним, — что этих подозрений недостаточно и что он не хочет расстраивать Елену, докучая ей вопросами. Ариас попросил меня подготовить ему список литературы, посвященной проблеме сексуального злоупотребления в отношении несовершеннолетних. А еще он попросил немедленно звонить ему, если с Еленой хоть что-нибудь случится. — Она на мгновение задумалась. — Да и еще, он спросил, сообщила ли я миссис Перальте. Я ответила «да», и он сказал, что я правильно сделала, поскольку его жена должна знать об этом.

Паже поморщился при мысли о подлинном Рики, каким его знала Терри и о котором присяжные не имели никакого представления. Салинас сделал шаг вперед.

— Мисс Уорнер, когда это было?

— В начале учебного года. Голос ее дрогнул. — Недель за пять до кончины мистера Ариаса.

— А после этой встречи мистер Ариас давал о себе знать?

— Как я уже отмечала, по крайней мере раз в неделю. Несколько раз он заезжал ко мне в школу.

— И о чем вы говорили с ним?

Паже показалось, что Лесли внезапно насторожилась.

— О Елене. Он хотел знать, как идут ее дела в школе.

— Как он себя вел во время этих посещений?

— Он внимательно слушал и всегда с готовностью выражал свою признательность. — Уорнер улыбнулась краешком рта. — В душе он был веселый человек. Как-то я сказала ему, что была в опере и что мне особенно нравится «Богема»; в другой раз он подарил мне книгу о Пуччини.

Подойдя к ней еще ближе, Салинас отчетливо произнес:

— Мисс Уорнер, вы помните, когда мистер Ариас поднял вопрос о собственных подозрениях, что Елену пытались растлить?

Лесли с вызовом посмотрела в сторону Паже.

— Да, — изрекла она, сдерживая гнев. — Недели через три он позвонил мне, голос у него был чрезвычайно взволнованный, он спросил, можем ли мы встретиться. Когда мистер Ариас приехал в школу, у него был такой вид, что я сразу поняла — что-то случилось. — Она попыталась совладать с дрожью в голосе. — У него есть подозрение — доверительно сообщил он мне, — что сын мистера Паже покушался на растление Елены.

От внимания Криса не ускользнули косые взгляды в его сторону со скамьи присяжных. Но теперь его глаза горели яростью, которую ему удавалось скрывать. После того как Салинас публично выдвинул это обвинение, Паже целый вечер провел с Карло, призывая его сохранять достоинство перед толпой репортеров вокруг их дома или слушая голоса комментаторов в программах новостей, для которых он представлял интерес лишь в качестве очередной сенсации. Теперь Паже было мучительно наблюдать, как Салинас, чтобы добраться до него самого, поливает грязью его сына.

— И что же поведал вам мистер Ариас? — продолжал Виктор.

В серых глазах учительницы было открытое осуждение.

— Что его жена разрешает Елене проводить время в обществе сына мистера Паже, кажется, его зовут Карло. Рики сказал, что с тех самых пор, как я высказала ему свои опасения, ему не дает покоя это обстоятельство. Однако до сих пор он воздерживался от каких-либо безответственных, безрассудных шагов, которые могли бы навредить мальчику. Но потом Елена призналась, что Карло купал ее в ванне. Когда же Рики, по его словам, попробовал расспросить ее об этом случае, девочка замкнулась в себе — и это напугало его. — Лесли покачала головой. — Должна признаться: меня это тоже напугало. Ведь именно такой я видела Елену в тот день, когда пыталась расспросить ее. По собственному опыту мне известно, что это симптомы сексуального злоупотребления.

Кэролайн, как заметил Паже, порывалась подняться, но передумала. Он понял, что она права: возражать сейчас значило бы лишь подбрасывать дров в огонь.

— Мистер Ариас говорил вам, что он намерен предпринять в этой связи?

— Да. — Уорнер, похоже, наконец оправилась от потрясения. — Мистер Ариас собирался сказать жене, чтобы она держала Елену подальше от Карло и мистера Паже. В случае ее отказа он намеревался обратиться в суд.

— Когда он сказал вам об этом своем намерении?

Уорнер не сводила с Паже пронзительного взгляда.

— Менее чем за две недели до смерти.

— В каком он был настроении, когда сообщал вам об этом?

Уорнер кивнула, казалось, ей приятны эти воспоминания.

— Он был настойчив и уверен. Я бы даже сказала, в нем чувствовалось сознание собственной правоты.

Кэролайн решительно поднялась.

— Ваша честь, я хочу — пусть и запоздало — заявить протест. Мисс Уорнер не специалист по телепатии и не психиатр. Мне представляется — то, что мы вынуждены сейчас выслушивать из ее уст, — это не более чем ее личное восприятие душевного состояния мистера Ариаса. Хотелось бы мне знать, на чем оно основано.

Смерив Кэролайн взглядом, Салинас обратился к Лернеру: