Глазами альбатроса

– Контроль за оборотом оружия в США, – подхватывает Брэд, – это даже не обсуждается. У вас есть право носить оружие. Я читал, что от огнестрельных ранений в США ежегодно погибает около тридцати одной тысячи людей. Это огромное число. Достаточно просто выйти на улицу, собрать охапку пистолетов, и показатели смертности изменятся. С этим можно что-то сделать. Но мы и пальцем для этого не пошевелим. Сравните нас с Британией, например, где свободное ношение оружия под запретом. За прошлый год там застрелили всего сорок человек.

Учитывая разницу в численности населения, вероятность быть убитым из пистолета в США в 160 раз выше, чем в Британии.

– Даже не знаю, как они там убивают, – размышляет Брэд. – Режут, наверное, друг друга, или травят, или колотят друг друга до смерти, или еще что-нибудь такое.

Мы привыкли к разумному риску в куда более суровых обстоятельствах, чем пребывание в воде. Но крупные хищники вызывают ответную реакцию в самом древнем отделе головного мозга. Если бы мы жили среди хищников, в нас развились бы осмотрительность и уважение к ним и осторожное отношение, как к дорожному движению. Но нас пугает неизведанное: нечто, притаившееся во тьме или незаметно проплывающее внизу под нами. Нас пугает незнакомое – акулы, например. А многие дайверы, ученые и рыбаки, которые знакомы с акулами, относятся к ним иначе: признают их потенциально опасными, но понимают, что в нормальных условиях они, как правило, не представляют угрозы. Такие люди берут на себя ответственность за свои действия и знают, как избежать опасных ситуаций.

А мы тем временем начинаем чувствовать себя чересчур спокойно.

– Ждать акулу порой так утомительно, – говорит Брэд, кусая шоколадный батончик.

Крис вращает гидрофон и сосредоточенно прислушивается. Тишину нарушает лишь слабое шипение. Тогда Крис поднимается и осматривается кругом.

– Еще один орляк. И черепахи.

Нам на глаза то и дело попадаются темные силуэты черепах, заставляя всякий раз насторожиться. Они проплывают мимо, как большие зеленые автомобили. Стоит взглянуть на лагуну, как тут же замечаешь в волнах массивный панцирь, а то и несколько или же тени, которые плавно скользят под водой, будто ангелы. Самцы соперничают из-за самок и увлекают их в долгий процесс спаривания.

– Уже полдень. Наверное, мы разгневали духов, – говорит Брэд.

Брэд с Крисом объясняют мне, что гавайцы традиционно верят в духов-покровителей, которых они называют 'aumakua. Духи 'aumakua – наполовину люди, они отпрыски бога и человека, которые выбирают себе временного посредника, обычно какое-нибудь животное вроде птицы или ящерицы, и в таком обличье дают советы. Поскольку

'aumakua часто является в образе акулы, коренные гавайцы чувствуют особую связь с этими рыбами. У каждой семьи собственный 'aumakua. Мертворожденных детей считают отпрысками 'aumakua и самой женщины. Если 'aumakua находит останки, то признает ребенка своим и тот тоже становится 'aumakua

. (Это похоже на несмелую попытку «оживить» ребенка.) Когда мать идет купаться в море, дитя 'aumakua может появиться в образе акулы и прильнуть к ее груди в попытке присосаться, чтобы сообщить ей о себе. Брэд и Крис рассказывают о недавно умершем гавайце, который говорил, что его прабабушка часто ходила на мелководье, чтобы кормить акул грудью.

'Aumakua могут появляться в виде акулы или другого животного, но сами по себе они бесплотны. В конце XIX века один из гавайцев объяснял репортеру: «У 'aumakua нет тела. Он приходит в том образе, который хочет видеть мать». 'Aumakua выступает в роли советника для своего рода, который почитает его как божество. Кроме того, они могут излечить болезнь, отомстить врагам, а еще приносят удачу рыбакам и оберегают их. В наши дни вера в 'aumakua нередко обретает форму духовной связи или родства с определенным видом животного, например с акулой или черепахой.