Глазами, полными любви

Слова соседки пали на благодатную почву. Мать исподволь начала «артподготовку». Естественно, хозяин семьи, думавший в первую очередь об общественном, а не о личном благе, ни о какой корове слышать не хотел. Но хозяйка не отступала, упорно стоя на своем. В конце концов в сарае появилась бело-рыжая красавица Майка со звездочкой во лбу.

Семенова, работавшая ветеринаром на ферме, помогла родителям купить хорошую молочную животину, научила премудростям ухода и устроила Зое Максимовне мастер-класс по варке домашнего сыра. Забот по уходу за животными (вслед за коровой появились пара хрюшек, куры, гуси) значительно прибавилось, зато в семье стало сытнее. Домашнее молоко, сметана, сливки, творог, сыр – все это потреблялось без ограничений. Никаких излишков не оставалось. Вечером матушка ставила одну из двухлитровых банок с молоком в теплое место, к утру оно сквашивалось, и отец, уезжая ни свет ни заря на работу, залпом, прямо из банки выпивал почти всю простоквашу, щедро сдобренную густыми сливками.

Глядя на это, мама Зоя довольно говорила:

– Ну вот, а ты корову не хотел покупать.

– Прости, мать, не знал, – отвечал Алексей Михайлович, уже находившийся мыслями на рабочем месте. – У нас-то никогда коровы своей не было.

Уход за «зоопарком» лежал в основном на плечах хозяйки. Ей приходилось кормить, поить живность, чистить места ее обитания. Муж, понятно, вносил свою лепту, но, будучи перманентно занятым сверх меры, делал это только по мере возможности. Нередко зимой он на несколько дней уезжал в Новосибирск на разные пленумы и совещания, и Зоя Максимовна оставалась один на один с работой, печкой, детьми, скотиной, домашней птицей.

Бураны в поселке, стоявшем посреди голой степи, являлись обыденым делом. Нередко они достигали огромной силы. Днем становилось темно, все погружалось в плотное белое марево, сквозь которое ничего не было видно. В такие дни детей забирал с учебы кто-нибудь из родителей, оказавшийся свободным. Школу от дома отделяло всего несколько сотен метров, но в метельные дни преодолевать это расстояние приходилось едва ли не по часу.

Сугробы заметали дороги, тропинки; почти каждую зиму за кухонным окном Наткиного дома вырастала огромная снежная гора, застившая белый свет. Отец прокапывал между стеной дома и горой узкий тоннель, чтобы в помещение попадали хотя бы крохи света. В сугробе ребятня выкапывала просторную пещеру, становившуюся излюбленным местом для игр. В нее стаскивался всякий хлам типа сломанных табуреток, полузасохших елок с обрывками новогодней мишуры, отслуживших свое чайников с отбитыми носиками и прочего хозяйственного барахла. В зависимости от фантазий юных голов пещера становилась то штабом, то жилищем первобытного человека, то космической станцией. Тема космоса в те времена в стране была чрезвычайно популярна. Почти каждый день по радио звучали песни вроде «Заправлены в планшеты космические карты» или «Утверждают космонавты и мечтатели, что на Марсе будут яблони цвести».

Особенно неприютными казались вьюжные зимние вечера, когда Алексей Михайлович надолго уезжал в Новосибирск. Натка долго без сна лежала в кровати, слушала, как за окном воет вьюга, воображала, будто она одна-одинешенька на всем белом свете. Сердце сжималось от сладковатого ужаса, еще уютнее казалась кровать, в которой посапывала под боком сестрица Маринка. Зоя Максимовна в такие часы тоже чувствовала себя не в своей тарелке, особенно если отец должен был вернуться поздно. Она то и дело подходила к окну, вслушивалась в завывание пурги, пытаясь уловить шум машины.

А когда (нередко за полночь) хозяин появлялся на пороге дома, студеный с мороза, засыпанный снегом, радость детей не знала предела! Они срывались с постелей, наперегонки мчались ему навстречу, висли на шее. Зоя Максимовна торопливо шла на кухню, грела чай, гремела тарелками. Наступал праздник. Отец доставал из сетки-авоськи «городские» подарки: румяные яблоки, тугие оранжевые апельсины, хорошие шоколадные конфеты… И хотя часы показывали отнюдь не детское время, сестер никто не гнал спать.

Мать говорила:

– Алеша, мы так волновались за тебя.

– Ничего, – устало отвечал тот, – мужики бульдозер к станции пригнали. Он дорогу расчистил. Кое-как пробрались…

* * *

Ко всему прочему, на ту первую и, наверное, самую тяжелую зиму, пришлась беременность Зои Максимовны. В апреле 1961 года она подарила семейству очаровательную сестренку, которую назвали Валюшкой. Рождение третьей папиной дочки стало событием незаурядным не только в масштабе семьи, но и всего целинного поселка. Чтобы доставить жену, находившуюся на последнем сроке, в районную больницу, директору совхоза пришлось вызывать медицинскую авиацию. Бурное таянье снегов, вызванное дружной ранней весной, превратило все дороги в непролазные топи. Связь с Большой землей осуществлялась только с помощью винтокрылых машин.