Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 1

Восполнение этого недостатка марксизма и «крен» в сторону социокультурных проблем можно было бы только приветствовать, если бы не один «нюанс»: для такой работы совсем не обязательна методология цивилизационного подхода. Нужна же она может быть только в том случае, если у этих авторов (как, например, у В.Ж. Келле) социокультурные типы обществ оказываются в главном независимы от социальноэкономических. Последние либо остаются «по ту сторону» анализа, либо объявляются - как уже упомянутый рынок - цивилизационными инвариантами. Вот с этим уже необходимо спорить.

Прежде всего следует различить культуру как действительный инвариант общественно-исторического развития и духовное производство. Мы уже упоминали об этом выше, но сейчас эту тему следует прокомментировать дополнительно, ибо именно духовное производство -специфически историческое производство отчужденных форм общественного сознания - с его особенными формами религий, идеологий, отчужденных норм и правил поведения и т.п. и анализируется, как правило, в рамках цивилизационного подхода. В отличие от духовного производства культура есть неотчужденный диалог творцов, распредмечивающих и опредмечивающих феномены культуры. Как такое со-творчество, при всем многообразии ее особенных национальных и исторических форм, культура всегда всемирна и - если так можно выразиться - всеисторична. Гомер и Конфуций, Петрарка и Низами, Борхес и Толстой, Шекспир и Рабиндранат Тагор, Евклид и Авиценна, Ломоносов и Коперник - все они в своем культурном измерении и национальны, и всемирны, ибо они принадлежат всему человечеству во всей его истории, хотя и порождены особыми социопространственными и социовременными структурами. Они часть индивидуальной культуры каждого по-настоящему интеллигентного араба и китайца, русского и англичанина.

Иное дело духовное производство. Оно-то как раз является плотью от плоти различных социальных систем и их историко-пространственных моделей. Они различны для добуржуазных социумов и социумов капиталистических, для трансформационных и стабильных общественных систем, для различных историко-пространственных моделей капитализма и феодализма. Посему историко-пространственная типологизация систем духовного производства не может быть проведена достаточно строго вне марксистской философии истории.

Вот только вопрос: захотят ли это признать даже наиболее тонкие сторонники цивилизационного подхода? Если да, то по вопросу о социокультурных инвариантах и особенностях различных обществ авторы могут согласиться с ними. И это согласие будет очень важным, ибо оно позволит сделать акцент на действительной универсальности, всемирнос-ти и «всеисторичности» («вечности») подлинной культуры. При этом, правда, останется неясно, при чем здесь цивилизационный подход. Впрочем, эту тему мы уже затронули выше.

Во-вторых, особенностью цивилизационного подхода у таких авторов является то, что они не оставляют в стороне и такой аспект философии истории, как социальное структурирование различных обществ. То, что иные из них приписывают марксизму акцент исключительно на классовой борьбе, мы оставим в стороне: эта убогая критика, традиционно игнорирующая весь многосложный багаж марксизма за исключением нескольких политологических работ самого Маркса, нам не интересна.

В данном случае важнее другое: показ того, что вне анализа социаль-

V V "Ч V V Л

ных противоречий, различий и взаимодействий философия истории оказывается ущербна. У сторонников цивилизационного подхода, видящих эти проблемы, много общего с марксизмом, за исключением опять же «нюансов». Среди таких различий едва ли не главные - акцент первых на интегративных функциях государства и права, на классовой солидарности и социальном партнерстве. Сие в некоторой мере совпадает с марксистской теорией классовых взаимоотношений, государства и права, но именно в некоторой. Марксизм утверждает, что государство есть продукт взаимодействия классов, но при этом подчеркивает: в антагонистических обществах они борются друг с другом! (еще раз повторим: классовая борьба не исчерпывает марксистской философии истории, но является ее важным слагаемым). Далее: государство осуществляет свои функции как правило через господство одного класса над другим, и только в последние десятилетия и только в некоторых странах - через попытку их примирения (т. н. «социальное государство», которого не было во времена Маркса и которое именно так - как попытку частичного компромисса - трактует марксизм последнего полувека)²¹⁰

.

Так что, соглашаясь со сторонниками названного подхода в том, что государство есть и механизм согласования классовых интересов, мы не можем понять только одного: почему эта собственно марксистская трактовка должна быть искусственно исключена из марксистской парадигмы, где она давно и органично присутствует? Почему она должна быть отнесена к чертам «цивилизации» и трактоваться как свидетельство неполноты марксистской теории?