Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 1

Откуда же берется эта упорная, столетиями воспроизводимая уверенность в том, что россияне державны, соборны, православны, общинноколлективны и духовны? Что это, выдумка?

Отнюдь. Да, мы в большинстве своем 200 лет назад были на 90 % религиозны и верили в богоданность крепостничества; 50 лет назад - на 90 % атеистичны, уверены в преимуществах социализма и презирали рынок и спекулянтов; сейчас мы на 50 % не столько верим, сколько хотим верить²¹⁷

в бога (а также в магию и НЛО), а на 50 % не верим ни во что, и в подавляющем большинстве, особенно молодежь, хотим иметь побольше денег, а конкуренцию считаем «естественным» и главным атрибутом любого цивилизованного общества.

И все же названные выше черты, приписываемые россиянам, не выдумка.

Во-первых, это устойчивый стереотип определенного типа общественного сознания, который неслучайно сформировался как одна из доминант в кругу российской «элитной» интеллигенции в конце XIX века, затем почти исчез в СССР, а в РФ начала XXI века вновь стал быстро превращаться едва ли не в государственную идеологию. И этот тип общественного сознания, равно как соответствующих ему науки, искусства, пропаганды и агитации, неслучайно возникал и был востребован власть предержащими не раз и не два в нашей истории. Причины этого мы уже назвали, и они опять-таки вполне материальны и исторически объяснимы: такой тип общественного сознания был адекватен запросам и власти, и значительной части социальноактивного общества сто - сто пятьдесят лет назад. Такой тип общественного сознания адекватен союзу бюрократии и олигархов, а также большей части «политического класса» в современной России, стремящейся стать «периферийной империйкой». Более того, он адекватен большей части уставших от трансформаций, униженных распадом СССР и провалом «демократических» реформ нынешних граждан РФ.

Во-вторых, и это особенно важно, названные выше черты российского социума и его типичных представителей действительно существуют как. превратные, особым типом духовного производства «переваренные» проявления действительных особенностей нашего общества и его членов. Как мы постарались показать выше, наша э- и инволюции привели к тому, что относительно долго и устойчиво у нас воспроизводились только близкие к позднефеодальным и мутантно-социалистическим формы социальной и политической организации - приоритет внешнего, государством навязываемого единства («соборность»), территориальной целостности («державность») и др. Наше бытие на перекрестке различных социальных пространств и постоянные трансформации ослабили экономическую и социально-классовую детерминацию и повысили значимость субъективно-политических факторов, личности («вождизм», привычка к патернализму) и культуры («духовность». Перечень легко продолжить, ибо именно эти черты мы выводили (не постулировали!) выше на основе социально-исторического исследования, выдержанного в основном в рамках современной марксистской школы.

Другое дело, что эти действительные особенности ныне преподносятся в виде особых превратных форм - форм, создающих видимость иного, чем действительное, содержания.

Поясним. Нам внушают, что россияне - соборны. Истинно это утверждение? По видимости, да. Действительно, такие черты считаются типичными для россиян в среде современных идеологов, церковных иерархов и т.п., и значительная часть россиян думает (или, что точнее, хочет думать), что соборность для них типична. Поэтому эта форма действительна. Но она превратна, ибо в сущности современные россияне очень различны в своих базисных, наиболее значимых интересах. И бизнесмен, и наемный рабочий в своих практических действиях и поступках в большинстве своем и в Российской империи сто лет назад, и в сегодняшней России ориентированы прежде всего на частную выгоду, а не на благо «державы». Соборности как реально доминирующей, «естественной», изначально и вечно присущей России общественной скрепы не было и нет.

Есть другое - есть реальное материальное основание этой превратной формы общественного сознания. И это основание состоит в названных выше особенностях ряда значимых для российской истории форм социально-политической организации (напомним - централизация социальной и политической власти, размытость социально-классовой структуры и т.п.), которые оставили значимый след в общественном сознании и воспроизводятся ныне.

В чем разница между тезисом о соборности как (1) атрибуте России или (2) превратной форме общественного сознания?

Отнюдь не в том, что в первом случае она признается как реальность, а во втором нет. И в первом, и во втором случае она признается как реальность.

Различия в ином.

Первые определяют ее как один из «естественных», вечных, самой русскостью данных атрибутов России и россиян. Вторые (и авторы в том числе) считают этот феномен реальным, но только как превратная форма сознания, господствующая в некоторых сферах духовного производства в определенные периоды времени, и типичная не для России вообще и навсегда, а лишь для определенного типа общественного сознания некоторых россиян.