Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 2

Эта тотальная экспансия рынка должна и единственно может протекать в атмосфере всеобщего восстановления (в новом виде, естественно) видимости обособленности товаропроизводителей, их независимости (формальной, скрывающей мощную технологическую, финансовую, информационную и т.п. зависимость от ТНК), равноправной конкуренции. В результате неомаркетизация порождает «ренессанс» и ръмочных иллюзий, и реального мелкого товарного производства¹²⁴

.

Для этого с конца ХХ века (преимущественно в развитых странах) формируются и адекватные технологические предпосылки. Это вытеснение индустриального материального производства сферой услуг, развитие гибких и информационных технологий, возрастание роли небольших творческих коллективов и т.п.¹²⁵

Более того, генезис творческой деятельности создает новые предпосылки для этого ренессанса, создавая видимость независимости индивидуализированных творческих личностей, действующих абсолютно на свой страх и риск и производящих несоизмеримые (по затратам труда) блага, оценить которые якобы может только рынок с его стихийными колебаниями спроса и предложения. Однако это - как мы показали в ряде своих уже не раз упоминавшихся работ по проблемам «общества знаний» - всего лишь видимость, скрывающая под превратной формой рыночного ренессанса развитие высшей формы обобществления - всеобщего труда.

Обособленность и независимость таких мелких производителей, как правило, относительна или вообще фиктивна (мы к этому вопросу вернемся во II части тома). Кроме того, эти мелкие производители функционируют в общем пространстве нынешнего «контрактного» рынка, правила которого устанавливаются ведущими «игроками». Более того, на этом рынке процессы производства (в том числе в сфере услуг, информационных технологий и т.п.) в целом подчинены трансакционной (и прежде всего финансовой) сфере, где (как будет показано ниже) господствует корпоративный «виртуальный» капитал.

Наконец, подчеркнем главное: именно в результате прогресса миниатюризации, гибкости, сетевых методов организации технологических процессов и складываются те самые «паутины», о которых шла речь выше. По видимости они полупрозрачны, тонки, подвижны и аморфны. Кажется, что вы можете абсолютно легко войти в эти сети и выйти из них. Но это объективная иллюзия, когда (как и вообще в случае с превратными формами) «кажется то, что есть на самом деле». Кажется, что эти сети не отрицают свободы агентов рынка, и действительно, вы можете в любой момент отказаться от связей с пауками-фирмами. Вы можете не работать на них (ни прямо, ни косвенно - как служащий или пользователь грантов, выделенных созданными ими фондами, как субподрядчик или реализатор их продукции.), не пользоваться их финансовыми сетями (откажитесь от услуг банков, кредитов, сбережений, пластиковых карточек.), не покупать их продукцию, не смотреть, не слушать, не читать продукцию их средств массовой информации - сделать все это очень просто. Это так же просто, как наркоману, выросшему в семье наркоманов, «слезть с иглы».

Впрочем, не будем пессимистами и в качестве небольшого отступления заметим: в современном капиталистическом мире есть немало тех, кто в полной мере осознает проблемы подчинения Человека силам отчуждения вообще и глобальной гегемонии капитала прежде всего, кто (как максимум) борется с силами отчуждения или (как минимум) не использует «тяжелых наркотиков» капиталистической гегемонии (не является рабом постоянной гонки за все новыми символами благосостояния, навязываемой корпоративным капиталом), ограничивая себя - да и то в редких случаях - «травкой» зависимости от современных механизмов рыночных трансакций и форм автомобильной цивилизации.

Эти позитивные тенденции в той или ной мере свойственны каждому человеку, и авторы не раз обращались к проблеме возвышения кон-формиста-мещанина до социально-творческой жизнедеятельности¹²⁶, но господствующими интенции социально-творческой, нон-конформист-ской жизни являются пока что у меньшинства.