Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 2

Для большинства доминирующей формой является подчинение господствующей системе отношений отчуждения. Вот почему мы считаем правомерным сделанный выше вывод: тотальный корпоративно-сетевой рынок, в сущности, пропитывает его агентов особым наркотиком всесторонней зависимости, причем не столько непосредственно от «пауков», сколько от «паутин», не столько от капиталов-корпораций, сколько от создаваемых ими правил - «полей зависимости». И это касается не только экономической жизни (производства, потребления, накопления.), но и всех остальных сфер человеческого существования. Большинство акторов сегодняшнего капиталистического мира - от индивида (как работника фирм, клиента фирм, потребителя культурной жвачки фирм) до «независимого» хозяина малого бизнеса - живет ныне по правилам, формируемым, повторим, не столько свободным рынком, сколько «полями зависимости» корпораций-сетей. Именно эти «поля» определяют модели и рамки поведения, мотивы и цели деятельности, ценности и принципы принятия решений и т.п. И происходит все это в той мере, в какой развит тотальный рынок (вот в чем, a propos, основы открытого Дж. Соросом рыночного фундаментализма).

Здесь будет уместно использовать сделанный авторами в своих предыдущих работах вывод: прогресс креатосферы (в терминологии большинства авторов - постиндустриального общества, общества знаний) превращает лежащие вне собственно материального производства сферы производства информационных товаров, масскультуру и массмедиа в основные сферы развития сегодняшнего рынка, в которых и живет главным образом современный homo economicus (хомо экономикус), и в которых прежде всего развивается тотально-сетевой рынок.

Так генерируется тотальное подавление нерыночных форм общественной жизни и в экономике, и во внеэкономической сфере, порождая новый виток экспансии товарного фетишизма, омещанивания общества, восстанавливая в новом виде господство homo economicus с характерным для него доминированием узкоэкономических, рыночных ценностей, стимулов и мотивов жизнедеятельности.

При этом новая экспансия товарного фетишизма и неовещизм сталкиваются с мощной противоположной тенденцией, лежащей как на уровне материально технических факторов производства (прежде всего статистически фиксируемый бурный рост нерыночных форм трудовой активности - занятость в так называемом «третьем» секторе, добровольный труд и т.п.¹²⁷

), так и в сфере альтернативных форм социальной организации (уже отмечавшиеся нами феномены роста роли социальных движений, неправительственных организаций и др.).

Кроме того, «снятые» (но не до конца разрушенные) достижения социал-реформистского периода сохраняют в странах «Первого» мира пока что для большинства населения¹²⁸

стандарт «общества потребления». Однако в отличие от гарантированного и опирающегося на ассоциированную социальную борьбу (профсоюзов, левых etc.) стандарта середины века, ныне для его сохранения типичный представитель «среднего класса» развитой страны должен вести постоянную и все более активную частную борьбу за существование как мелкий частный собственник, даже если в его собственности находится только один товар -рабочая сила или т.н. «человеческий капитал».

Сокращая сферы коллективной социальной защиты, корпоративный капитал тем самым принуждает гражданина к активизации его деятельности как мелкого товаровладельца и частного собственника, действующего без гарантий, на свой страх и риск, но в рамках и по правилам мира, где господствует корпоративный капитал. Так рыночный фундаментализм и тотальность рынка рождают столь же тотальное омеща-нивание населения. В результате формируется (в некотором смысле -«восстанавливается») адекватная позднему капитализму социальная, человеческая атмосфера всеобщего тотального доминирования рынка эпохи гегемонии корпоративного капитала.

Однако этот «ренессанс» рыночных начал и частной жизни, «свободной» конкуренции оказывается не более чем объективной видимостью тотальной власти сетей, создаваемых корпоративным капиталом.

Суммируя сказанное, мы можем сформулировать важнейшее: тем самым «неомаркетизация» выводит на новый уровень интенсивного (противоречие тотального рынка: с одной стороны, всевластие корпоративных капиталов, формирующих на «партнерской» основе правила борьбы на современном мировом рынке; с другой - стихийность и нерегулируемость глобальных социально-экономических процессов, порождающая видимость восстановления свободной конкуренции и «ренессанса» рынка, как бы «вглубь», укореняя во власти корпоративных капиталов) и экстенсивного (как бы «вширь», вовне экономики) развития базисные черты рынка - обособленность товаропроизводителей и ее диалектическую противоположность - общественное разделение труда.

Более того, «неомаркетизация» (развитие тотального корпоративно-сетевого рынка) эпохи глобальной гегемонии капитала закономерно порождает и неоприватизацию - волну «восстановления» частной собственности, но на базе гегемонии корпоративного капитала.