Гнев королей

– Как бы мне ни хотелось считать иначе, подозреваю, что твой план вполне работоспособен.

– Нужно лишь продержаться – либо до победы, либо до разгрома.

Она подозревала, что второй исход более вероятен, но это лишь добавило ей упрямства. Предстоял решающий поединок, и все потенциальные помехи на пути ее решимости исчезли сами собой.

Что стало с проектом по опознанию и обнаружению Полюсов Силы? Она ведь поручила эту задачу Го Вэнчиню, а потом не проследила за выполнением? Хотя нет – Вэнчиню она это не поручала, как и кому-либо другому. Проклятье, она попросту о ней забыла. Теперь было уже слишком поздно – кризис подстерегал за углом, и отсрочить его она не могла.

Старый Пройдоха действовал в окружении миазмов неведения, но наверняка знал, что на карту поставлена его жизнь. Чувствуя собственную слабость, вряд ли он стал бы играть в кошки-мышки. Он атаковал бы со всей оставшейся у него силой и яростью.

Мгла пристально посмотрела на Старца, потом на Этриана. В самом ли деле они способны снабдить ее теми средствами, в которых она нуждалась?

В этом она сомневалась.

Роковая развязка становилась все ближе.

28

Зима 1018 г. от О.И.И.

Бег по кругу

Хаос в Аль-Ремише продолжался. Едва становилось чуть спокойнее, очередной свежий слух приводил к новым волнениям. Король в самом деле был мертв – нашли его останки. Место его гибели внушало ужас, но доказательств, чтобы опознать мертвецов, вполне хватило. Один человек пропал вместе с лошадьми и вьючными животными. Любой, кто знал Костлявого, мог догадаться, что произошло.

Затем пришло известие о том, что Гарун бин Юсиф и Разрушитель Империи похитили Эль-Мюрида и его дочь. Никто не мог объяснить, почему виновниками случившегося считают именно их, – на причастность Вартлоккура указывали лишь косвенные улики, а в отношении Гаруна их было еще меньше. Не было уверенности даже в том, что это вообще похищение. Пропала и команда медиков, обслуживавших Ученика. Все случилось без свидетелей, но оставшиеся готовы были верить в то, что им хотелось считать правдой.

В Себиль-эль-Селибе царил еще больший хаос, чем в Аль-Ремише. Правоверные не привыкли к жизни без авторитетного правителя, хотя тот мог быть столь же продажен, как и любой роялист.

Эльвас аль-Суки и его приближенные делали что могли, хотя и страдали от постоянного саботажа со стороны клики Адима аль-Димишки. Последний видел в случившемся дарованную самим Господом возможность наставить правоверных на более традиционный путь.

Ситуация прямо-таки напрашивалась на то, чтобы ею воспользовался Старый Пройдоха.

Старый Пройдоха пребывал в дурном настроении, ощущая громадную опасность, возможно худшую за пятьдесят поколений. Он чересчур перестарался и в итоге израсходовал все ресурсы. Он ослабел и растерял друзей, без которых чувствовал себя слепцом.

Случилось слишком многое, выходившее за пределы его познаний. Существовали тысячи мест, куда он не мог заглянуть, не потратив на это многие часы и запасы энергии. В некоторые он не мог заглянуть вообще, как ни пытался. В его сторону мчались тысячи сверкающих копий, но он мог различить блестящие наконечники лишь некоторых из них. Они были остры как бритва.

Он не помнил, когда в последний раз ему было столь не по себе. И ощущение это основывалось исключительно на интуиции, а не на конкретных фактах.

Он не мог просто сидеть, позволяя событиям идти своим чередом и импровизировать на ходу, решая, как поступать. Его личность требовала действия, но у него оставался лишь один выбор – в каком направлении нанести удар.

Стоило ему начать – и, по иронии судьбы, ему все равно приходилось импровизировать.

Дело могло приобрести весьма мрачный оборот. Он лишился союзников, и его арсенал иссяк. Полюса Силы были ему неподвластны, а один полностью исчез, будто решила вмешаться сама судьба.

Все его усилия в любом случае пропали бы впустую, как бы ни выглядел мир по другую сторону. Удача не отсрочила бы его приговор и не принесла бы свободу. Даже смерть, возможно, не стала бы спасением.

И все же он понимал, что отступать некуда. По прошествии стольких тысячелетий он не мог поступить иначе.

Рагнарсон откладывал выступление перед Тингом, как только мог. День следовал за днем, пока Майкл не предупредил его, что, по словам Хайды, делегаты теряют терпение. Слух о том, что замок тянет время из жадности, набирал все большую силу.

Хайда Хельтклер легко обзаводилась друзьями. Она свободно себя чувствовала в любом обществе, что позволяло ей улавливать настроение народа. Когда ей хотелось, она вполне могла пофлиртовать с мужчинами, что не вызывало никаких проблем, пока речь шла о простонародье. А затем это перестало быть проблемой и среди более знатных особ в замке, после того как Кэрри Депар и Майкл Требилькок нашли время, чтобы дать совет Бабельтоску. Неизвестно, кого Бабельтоск выслушал внимательнее, но он принял их совет к сведению, тем более что Хайда уже слишком созрела. К тому же он был вполне счастлив с Кэрри – дела с ней у него шли намного лучше, чем он ожидал.