Гнев королей

Радеахар нес Вартлоккура над Местом Тысячи Железных Статуй. Вид был так себе – каменистая холмистая местность, испещренная чахлыми дубами, низкорослыми соснами, островками жесткого кустарника и высохшей бурой травы. Вартлоккур не видел ни проточной воды, ни чего-либо созданного руками человека. Он пытался смотреть под разными углами и при разном освещении, но так и не заметил ничего, заслуживавшего внимания.

И тем не менее он ощущал чье-то присутствие.

Нигде не было видно и входа, который, как ему говорили, требовалось искать – ничего даже смутно знакомого. Если он и бывал тут раньше, это событие стерлось из памяти.

Его преследовало эхо воспоминаний о чем-то, похожем на переполненное старое итаскийское кладбище в окружении каменных стен, поросших лишайниками и ползучими растениями. Там должны быть массивные чугунные ворота, а за ними – леса надгробий, в том числе статуи из железа и благородного камня.

Но Вартлоккур не видел ничего, что напоминало бы подобное кладбище.

Однако он обнаружил избыточные защитные барьеры, не похожие на использовавшиеся для маскировки реальности, вроде тех, что окружали храм, который Рагнарсон нашел в окрестностях Воргреберга.

Он решил, что его воспоминания, видимо, искажает некая внешняя сила.

Когда Радеахар опустился на землю, на Вартлоккура навалилась новая тревога: как попасть внутрь, если Место полностью изменилось и все, о чем помнил Старец, лишилось смысла?

Старец был уверен, что Звездный Всадник не стал бы ничего менять – в том не было необходимости. Старый Пройдоха был ленив. Он жил в условиях постоянного кризиса; его волновала лишь происходящая сию минуту катастрофа, и он редко заботился о том, чтобы ее предотвратить или заняться крупномасштабным наведением порядка. Когда Вартлоккур спросил, как это согласуется с обширными, замысловатыми и длящимися поколения интригами, которые плел Звездный Всадник, Старец лишь пожал плечами. То было совсем другое дело – интриги всегда интересовали Звездного Всадника, и он готов был тратить на них время и силы.

Радеахар тоже чувствовал некую магию, хотя и не спешил об этом сообщать.

Едва ступив на землю, Вартлоккур увидел то, что искал. Причем с такой точностью, что ему показалось, будто это лишь отражение его ожиданий, но для нынешних целей его вполне можно было воспринимать как реальность.

Однако, вопреки ожиданиям, он не обнаружил никакой активной защиты. Ничего не произошло, даже когда он дотронулся до ворот. Старец говорил, что вход – самая опасная часть, и едва он окажется внутри, его воспримут как своего. Ведь иначе его просто бы не впустили.

Надеясь, что Старец ничего не забыл за время затянувшегося беспамятства, чародей тщательно исполнил ритуалы, которые должны были позволить ему войти. Нерожденный парил за спиной. Вартлоккур вдруг задумался, свойственно ли Радеахару ощущение времени. Он не помнил, чтобы тот хотя бы раз проявил нетерпение.

Заскрипев, ворота приоткрылись на несколько футов. От петель отвалились куски ржавчины. Похоже, Старый Пройдоха через них не проходил.

Внутри Место полностью соответствовало воспоминаниям Вартлоккура. Это в самом деле было кладбище, надгробия и стелы которого уже не могли ничего поведать – время стерло все надписи, а те немногие, что уцелели, состояли из символов чужого языка. Собственно, не было причин полагать, что это настоящее место захоронения – оно лишь напоминало знакомые ему кладбища, какими он их представлял.

Там имелись и мавзолеи, выглядевшие старше, чем памятники попроще. Вартлоккуру стало любопытно, но он не отступал от цели. Глупо открывать ящик, содержимое которого неизвестно и может оказаться смертельным.

Те немногие железные статуи, что ему встретились, выглядели поврежденными. Некоторые лежали на земле, поросшие травой и ушедшие в почву. Самые пострадавшие были одновременно и самыми ржавыми. У менее заржавевших не хватало рук или ног, или же на них красовались следы жестоких ударов чего-то столь же твердого, как и они сами.

Вартлоккур видел железные статуи в действии лишь однажды. Ничто не могло остановить их или замедлить, но в тот раз их появление полностью застигло врасплох. И тем не менее, даже заранее предупрежденный, он опасался, что магия не сможет им помешать. С другой стороны, сама природа уже потрудилась над ними на славу.

Выбрав наименее искалеченную статую, он велел Радеахару действовать в соответствии с планом.

Прежде всего стоило выяснить, сумеет ли Радеахар сдвинуть с места проклятую штуковину, выглядевшую весьма тяжелой. Для Радеахара, впрочем, статуя оказалась не слишком тяжела, хотя ему и пришлось напрячься.

Нерожденный поднимался в воздух, пока он и статуя не превратились в крошечное пятнышко. Мембрана, ограничивавшая Место, казалась бесконечно упругой изнутри.

Статуя рухнула на гранитные плиты, пережив падение лучше, чем предполагал Вартлоккур. От нее не отлетело ни кусочка.