Гнев Тиамат

— Ну что ж, — сказал Алекс. — Кажется, нас заметили.

— Похоже, неприятный будет денек у Первого консула Дуарте, — сказал Йен.

Наоми подтянула тактический дисплей. Просторы системы Лаконии расширились до такой степени, что все проходящие через врата корабли превратились в одну крохотную желтую точку.

— Приказы? — спросил Алекс.

— Сначала они атакуют «Шторм», — отозвалась Наоми. — Веди нас на слабой тяге к газовому гиганту. И свяжите меня с капитаном Селлерсом на «Гарсии и Веласкесе». Сделаем вид, будто собираемся вступить в бой здесь, а «Неве Авивим» на всей скорости рванет в обход, как будто они хотят зажать врага в клещи. А пока эсминцы будут с этим разбираться, мы всё переменим.

— Понял, — сказал Йен.

Позади них через врата прошел еще один корабль. Сотни выхлопных шлейфов изгибались по и рассыпались в пространстве, как пыль по ветру.

Осада Лаконии началась.

Глава сорок третья

Элви

Если бы могла, Элви перенесла бы работу в другое место. Лучше всего в собственную лабораторию, но их с Фаизом комнаты тоже подошли бы. Однако данные находились в университете и Загоне, и потому она ходила туда. Сначала она сердилась из-за этого. Прорыв случился, когда она, наконец, отложила работу Кортасара по изменению Дуарте и вернулась к собственным данным.

Ее отчеты из мертвых систем казались письмами из прошлой жизни. Восторг, который она испытала, когда поняла, что на полупригодной для жизни планете в системе Харон в буквальном смысле идет стеклянный дождь, сейчас казался каким-то детским. Оглядываясь назад, она видела свое безграничное удивление и даже ощущала его отголоски. Огромный хрустальный цветок с жилками, пронизывающими лепестки, как вакуумные каналы, и собирающими энергию изменчивых радиационных и магнитных полей системы Харон как маргаритки собирают солнечный свет, если бы маргаритки имели тысячи километров в диаметре. Элви до сих пор считала, что хрустальные цветы могли быть какой-то естественной формой межзвездной жизни. А огромный зеленый алмаз...

Она долго смотрела на него, прежде чем поняла, о чем думает на самом деле, затем взяла планшет с данными в личную лабораторию Кортасара. Она ненавидела находиться там вместе с ним, ненавидела, когда он стоял у нее за спиной, но не имела альтернативы.

— Да, — сказала Кара, посмотрев на нее пустыми черными глазами. — Я знаю об этом.

Ксан спал. Или отдыхал с закрытыми глазами, с того места, где сидела Элви, не разобрать. Кортасар нахмурился, глядя из-за своего стола на Кару и Элви, прислонившихся с двух сторон к пластиковой стене клетки, как девушки, сравнивающие ланчи в университете, а затем с недовольным видом вернулся к своему сэндвичу.

— Можешь мне что-нибудь рассказать?

Кара нахмурилась, и даже в этом действии был момент дополнительной обработки. Будто девочке или существу, которое когда-то было девочкой, сначала требовалось вспомнить, как двигаться. Или это какая-то заминка в крупной моторике. Элви нужно при случае непременно вернуться к этой линии исследований.

— Оно... записывает? — сказала Кара. — Слово не совсем правильное. Это не похоже на запоминание. Больше похоже на все одновременно. Как фильм, который состоит из картинок, рассказывающих историю, и они все там, хотя вы смотрите их по-очереди. Я плохо объясняю.

— Гештальт, — сказала Элви.

— Я не знаю такого слова.

Ручной терминал Элви звякнул в то же время, как система Кортасара вывела на экран уведомление. Трехо через полчаса ждет в офисе на экстренное совещание.

— Проблемы? — спросила Кара.

— Слишком много начальников и мало времени. Вернусь сразу, как смогу.

Кортасар уже шел к двери, и Элви пришлось перейти на трусцу, чтобы его догнать. Ждавший снаружи водитель как-то умудрялся выглядеть одновременно угодливо и нетерпеливо. Холодный восточный вечер обжигал мочки ушей Элви. Она впервые проводила зиму на Лаконии и поняла, что станет еще намного холоднее, прежде чем вернется тепло.

На заднем сидении кара Кортасар хмуро глядел в окно, сложив руки на груди. Город сиял, в честь какого-то неизвестного Элви культурного события вывесили флаги. По улицам спешили люди в теплых куртках. Рядом с их каром недолго бежала пара смеющихся и держащихся за руки молодых людей, пока охранник в синей лаконийской форме не отогнал их.

Элви с трудом помнила, что по планете распределены миллионы людей, живущих в новой среде обитания, в то время как она напрягает мозг над кипами данных. В этом смысле город походил на любой другой, рядом с которым она проводила время.

— Я слышал, как вы говорили со старшим субъектом, — сказал Кортасар.

— Да? Это потрясающе, — Элви понизила голос и добавила марсианский акцент. — Мы считали, что это два разных дела, но это все время было одно и то же дело. — Когда Кортасар не ответил, она добавила: — Как инспектор Билгуун? Как они с Дороти всегда занимались разными расследованиями, но в итоге оказывалось, что те связаны?

— Никогда не смотрел, — сказал Кортасар. — Меня волнует, как вы обращаетесь с субъектами.

— С Карой и Ксаном?

— Вы относитесь к ним как к людям. А они не люди.