Гобелен с пастушкой Катей

— В издательстве «Факел», — машинально отозвалась я и встрепенулась. — Ага, вот туда мы и поедем, я покажу дорогу.

Не додуматься до родного «Факела» впору было малоумной идиотке. В конце рабочего дня там открыто и практически безлюдно, ящик свободно заталкивается в любую дыру и закидывается бумагами в айн момент (как сказал бы Геша), далее в моем распоряжении оказывается пяток телефонов и возможность выяснить, где мои ключи и куда все подевались.

Выяснение диспозиции вело прямым путем к обнаружению ключей или иного места ночлега (если предки на даче). Как-то: квартиры Верочки, Гарика и на худой конец друга Поля.

Бесценный Алеша, сержант-тезка Малышев домчал до издательства «Факел» к пяти часам с минутами и помог затащить ящик в отдел прозы. Единственный случившийся обитатель, а именно Викентий Львович едва не лишился сознания при виде такой добросовестности. Прямо из Америки, не мешкая, и практически под конвоем, коллега Малышева принеслась на рабочее место с ящиком подарков.

С сержантом Малышевым Викеша выкурил дареную сигарету и покалякал о воинской службе. (Ванде потом было объявлено по секрету, что Катюша одурела от Штатской жизни до таких степеней, что на обратном пути выскочила замуж за юного воина и навязала ему свою фамилию.)

Тем временем я проинспектировала архивный стенной шкаф, вытрясла несколько стопок с рукописями и попросила мальчиков вдвинуть туда ящик — пускай полежит, это сюрприз, но не для коллег. Викеша поворчал, но помог, мы тепло проводили сержанта Алешу и забросали смертоносный груз пожелтевшими листами. Особенно хорошо туда пришелся Абрековский манускрипт «Выстрел в гробу, или повесть о контрабанде», ещё прошлых коммунистических времен.

С полчаса мы с Викентием Львовичем поисполняли роли Деда Мороза и Снегурочки посреди лета, рассовали по столам пачки сигарет и косметические наборы — презенты для наших девушек. Викеша жаловался вслух, что ему достались одни сигареты и почему он не девушка? Это явная дискриминация по половому признаку, а он зверски тяжелый ящик двигал.

Пришлось отдать для его супруги лишний набор. Викеша расплылся в обаятельной улыбке, но информировал: «Мерси, тетенька, я отдам не жене, а страшно сказать, любовнице, можно?» — затем деликатно отбыл.

После чего я села за телефоны и очень скоро выяснила, что у родителей и Верочки никто не отвечает, у Гарика подошла мама (бросила трубку, как в восьмом классе, чисто импульсивно), а у Валентина прочно занято. Проситься на ночлег к другу Полю все-таки не хотелось, и я стала терпеливо ждать, когда Валькин телефон освободится, чтобы поговорить с ним или хотя бы с автоответчиком.

Пока я сидела в «прозе» и пыталась достать Валентина с трех телефонов, в голову стали заходить нехорошие мысли. А вдруг по моей вине с ними всеми что-то случилось, а то почему меня не встретили и перестали в принципе интересоваться моей судьбой? Было бы очень обидно, если просто так.

Телефоны уже раскалились, когда вдруг вместо коротких гудков я услышала Валькин голос: «Агентство «Аргус» вас слушает. К сожалению, сейчас никто не может вам ответить, позвоните, пожалуйста завтра с утра».

Не успела я издать возмущенный вопль, как механический Валькин голос добавил без официальности: «Дитя, звони к себе домой или просто поезжай. Если затрудняешься, то скажи сюда пару слов, бип, бип, бип…»

Я сказала автомату без дальней прикидки:

— Почему, скотина, меня не встретил? Умирать буду — не прощу! Еду домой, если застану тебя там, сам знаешь, что будет. Надень шлем!

Излив пламенные чувства, я подхватила гобеленовую сумку, из вредности оставила ящик под Абрековской рукописью (пусть пропадает, если они так…) и поехала домой на метро, какие-то мятые рубли в сумке завалялись. Хорошо, что ящик остался в обществе Абрековской рукописи, после американских поездок в чужих машинах обычный способ передвижения показался долгим и утомительным.

Оно, конечно, не так шикарно, как багажник такси, размышлялось на конспиративную тему, однако я вовсе не планировала перещеголять предыдущего курьера. Мое легкомысленное хранение груза было вызвано необходимостью, а не суетным желанием заскочить в ресторанчик. Насчет забрать, пускай ломает голову получатель, он меня не спрашивал, когда подсовывал черт знает что при содействии невинного Бориса. Пусть приходит в «прозу» и забирает, может прихватить залихватский шедевр Абрикосова в подарок от меня лично. Молчание коллеги Викентия Львовича надежно куплено тремя пачками «Мальборо» и дешевой коробочкой с разноцветными красками для лица.

В лифте и перед дверью я с интересом гадала, кто ждет меня в квартире и чем они, черти, оправдают бросание хозяйки в аэропорту на произвол судьбы. Для них нет оправданий, вряд ли кто-нибудь осмелится заявить, что Дина и Геша Бельские вместе с детишками и псом Милордом — часть их конспиративного плана.

Наконец кнопка оказалась в доступности, и я огласила прибытие длинным пронзительным звонком. Дверь открыл Гарик и прямо-таки выдохнул, а не произнес:

— Катя, наконец-то! Я жду твоего звонка с двух часов…