Гобелен с пастушкой Катей

Таким способом он отвергал претензии Антонины, что он, вопреки обещаниям не развязался с фиктивным браком и не перевез семью на отсуженную площадь.

(Виктор подозревал, что Антонина давно поняла, насколько лживым было обещание, но не упускала случая напомнить, что она ждет много лет.)

Но когда в видимости появилась реальная квартира из двух комнат, Антонина отложила шутки в сторону. В серьезном разговоре она заявила бывшему мужу, что он жизнь им с дочкой испортил, замуж она выйти по его вине не может, так пусть хоть что-то для семьи сделает, для начала соберет документы в Шестробитово и выразит принародно готовность прописаться в Павлово-Посаде.

Виктор отлично понимал справедливость отнюдь не чрезмерных требований, но для него это означало полное крушение мечты. Хоть паспортов он имел две штуки, но, увы, выписаться из Шерстобитово мог всего один раз.

И эту единственную возможность Виктор желал приберечь для московской прописки, надеялся в туманном будущем уломать Верочку. Поэтому притязания Антонины были неприятны, они шли вразрез с его личными планами.

Виктор попытался было увернуться, но дошедшая до крайности Антонина пригрозила немедленным разоблачением. Не перед законом, плевать ей на законы, да и материальной помощи ей лишаться не хотелось.

Однако на сей раз Антонина заявила, что разыщет новую жену Виктора и кое-что ей разъяснит, особливо насчет фиктивного брака, развода и судебного раздела площади. Виктор догадывался, как Верочка может отреагировать на такие новости, и ему было несладко.

Как мог, он успокоил Антонину, пообещал что-нибудь придумать, вроде бы согласился помочь. Валентин заметил, что в этом пункте рассказ Виктора стал невразумителен. Крутой, должно быть, состоялся разговор между бывшими супругами.

Как бы то ни было, Виктор оказался в отчаянном положении. Он сознавал свой долг по отношению к бывшей семье, однако не желал терять надежды на московскую прописку и отдавал предпочтение своим интересам.

Выход он видел для себя один, срочно оформить прописку в Москве с тем, чтобы Антонина не могла на него притязать. Известно, что на нет и суда нет.

Для начала Виктор в очередной раз попытался склонить Верочку. Приступал он к делу и по-хорошему, и по-плохому, становился в позу, пытался жену уговорить, что-то логически доказать, но все напрасно, нужных слов он не нашел, Верочка осталась при своем.

Она твердила давно отшлифованные временем доводы:

а) Чем тебе плохо так?

б) Зачем нам терять право на вашу двухкомнатную квартиру в Шерстобитово?

в) Со временем мы сможем обменять две квартиры на большую трехкомнатную в Москве!

Даже последний отчаянный аргумент Виктора: «А что будет, если ты завтра под машину попадешь? Разве оставят Сашку одного в двухкомнатном кооперативе?» — не возымел действия. Верочка попадать под машину не собиралась.

Именно в тот момент возникли контуры будущего криминала. Мозговые извилины Виктора Согдеева, непривычные к перегрузкам, вдруг заработали в аварийном режиме и выдали отчаянный, не лишенный остроумия план.

Вот Верочка исчезает, скажем, на месяц, что будет тогда? Убитый горем супруг оформляет пропажу жены в соответственной организации, затем идет в другие инстанции и пытается оформить себе прописку, чтобы сохранить за собой квартиру. Почему бы и нет?

Если ему идут навстречу, дело сделано. В отсутствии Верочки он прописывается в, далее едет к Антонине и говорит: «Извини, дорогая, ты не можешь требовать, чтобы я был прописан в двух местах!

Антонина, конечно, рвет и мечет, но сделать ничего не сможет, даже заявлять и разоблачать не станет, сообразит, что дела не поправишь, а материальной поддержки можно запросто лишиться.

А случае, если ему в прописке откажут, Виктор сдержанно и с достоинством объясняет очень скоро вернувшейся Верочке: «Вот видишь, дорогая, как может обернуться твое глупое упрямство. Случись что с тобой, я и ребенок останемся без крыши над головой.»

Само собой, что Верочка не устоит и добровольно пропишет мужа, доказательство его правоты окажется вполне убедительным. Далее прописка оформляется, он едет к Антонине чуть позже и предъявляет ей паспорт с теми же последствиями (см. выше).

Понятное дело, что для воплощения в реальность паспортно-прописочных грёз требовалось как минимум исчезновение Верочки. Как долго складывался преступный план и какие имел варианты, история умалчивает, Виктор тоже не рассказывал.

Был ли он ранее знаком с Алексеем Лисицыным, или тот удачно подвернулся к почти готовым зловещим приготовлениям, науке неизвестно и не интересно.

Главное, что сговор состоялся, введенный в заблуждение Алексей Лисицын заманил Верочку в подвал и держал бы там уж не знаю сколько, не вмешайся мы с Отче Валентином.

Исполнение преступного замысла тормозила и тетя Аня, надеюсь, никто не забыл её намерение пойти в прокуратуру и заявить, что исчезновение дочери — дело рук её мужа.

(Правда, не получила бы я с опозданием сумбурного письма от Верочки, ещё не ясно, что могло произойти. Однако, к рассказу Виктора это не имеет отношения. Е.М.)