Год багульника. Тринадцатая луна

— Ну вот! Каждый должен заниматься тем, для чего он создан. Люди — работать, хэуры — воевать, эльфы — служить своим богам и создавать красоту. Поэтому эльфийские князья и заботятся о своем народе, обеспечивая его слугами: каждый может получить столько помощников, сколько ему нужно — отдав им грязную работу, он направит все свои силы на то, что действительно важно, и, возможно, создаст нечто, чем сможет гордиться.

— Это, конечно, да… — протянул Сигарт — слова эльфы звучали убедительно, однако ему упорно казалось, что здесь чего-то все же не хватает. — Но я все равно кое-чего не могу понять: приставить к каждому остроухому по слуге — это ведь уйму денег стоит! На одних сапогах столько не выручишь, да и на всем остальном тоже… Откуда у вашего города такие богатства?

Моав удивленно раскрыла и без того огромные глаза и взглянула на него так, словно он спросил о вещи, известной даже грудничкам.

— Ну а рудники на что?!

— Рудники?! Вы что, еще и киркой махать умеете?!

— Нет, но мы знаем, где нужно ею махать. Рас-Сильвану ведь принадлежат ВСЕ серебряные рудники по обе стороны гор — в Риане, в Галлемаре, везде!

— Да ну! — недоверчиво нахмурился хэур.

— Серебро — лунный металл, и одни только эллари могут отыскать его жилы, — терпеливо, словно ребенку, стала объяснять Моав. — И только им богиня отдаст его; никто другой не сможет добыть и серебряной крупицы, — она пренебрежительно махнула маленькой ручкой: — Конечно, для грязной работы на рудниках нанимают людей, эльфы только следят за процессом: без них серебро бы никогда не далось в руки людям. Ну а куют и выливают серебро уже сами эллари в Рас-Сильване.

Сигарт задумчиво прищурился, припоминая: сейчас, когда Моав сказала о серебре, ему вспомнились подслушанные в горах обрывки разговоров — в этих разговорах гномы, не стесняясь в выражениях, ворчали на них, которые, дескать, держат все серебряные рудники. Правда, Сигарту казалось, что там шла речь не только о серебре, но и о золоте… Очередной вопрос, возникнув в его голове, помешал додумать мысль.

— И что же вы из него куете? — поинтересовался он. — Для оружия оно ведь не пригодно…

— Как что?! А посуда?! В людских городах всюду грязь и болезни, а серебро очищает воду и пищу. Любой, кто хоть чуточку дорожит своей жизнью, ест только с серебряной посуды. Ты бы это видел — богатые люди скупают серебряные чаши и тарелки целыми телегами! И это везде, во всем людском мире!

Сигарт уважительно покачал головой.

— Ну да, это вы славно пристроились. Без серебра людям никуда, а за ним — только к вам; теперь понятно, откуда у эльфов столько денег, чтобы так жить. Но все равно… — его лицо снова приняло нахмуренное выражение, обозначавшее усиленную работу мысли:— Заставлять кого-то работать вместо себя… Неправильно это как-то.

Моав лукаво усмехнулась — в синих глазах мелькнула насмешка.

— Ну а вот вы, например, где берете еду? Ведь не сами же пашете землю и пасете скот? Да и торговать Сиэлл-Ахэль, наверное, нечем. Откуда же у хэуров берется все необходимое?

— Ну как это откуда? Гномы посылают в Цитадель оружие в обмен на то, что мы защищаем их поселения.

— Хорошо, а еда, еда! Не одной же охотой вы живете? На такую орду никакой дичи не хватит.

— А хэурит на что?

— Кто?!

— Ну, рыси — самки! Возиться со свиньями и копать картошку — дело женщин, а не воинов. Раз в полгода они сдают продукты в кладовые Сиэлл-Ахэль; за недочет — строгие взыскания…

Моав нахмурилась.

— Смотрите, чтобы ваши хэурит не взбунтовались — вы ведь с голоду тогда помрете.

— Взбунтовались?! Да они даже пикнуть бояться! Сидят в своих халупах и радуются, когда с ними заговорит воин. Пусть скажут спасибо, что мы их защищаем!

— От кого?

— Ну… от всех! — не растерявшись, воинственно взмахнул рукой Сигарт. — И вообще, надо будет — что-нибудь придумаем! С голоду не помрем.

Эльфа поморщила носик.

— Чем больше путешествую по миру, тем больше убеждаюсь — как хорошо, что я родилась в Рас-Сильване.

— Вот еще счастье! Ты небось тоже не шибко богатая, раз ходишь в одном костюме, — съязвил хэур.

— А мне больше и не надо. Поесть бы еще чего-нибудь и хватит. Кстати, о еде — мы уже почти пришли…