Год багульника. Тринадцатая луна

Последние слова растаяли в воздухе, собравшиеся громкими криками потребовали следующей песни. Эльфа запела снова… Когда она, наконец, отложила арфу, солнце клонилось к закату. Она с улыбкой поклонилась зрителям и направилась к Сигарту, однако не успела ступить и пары шагов, как над площадью, взметнув в воздух пыль, пробежал резкий порыв ветра. От всеобщей мечтательности и след простыл: люди тревожно завертели головами, вглядываясь в небо — судя по озабоченным лицам, это было предвестие грозного урагана, каждый вечер штурмующего город. Засуетившись, жители Имрана засобирались домой, матери громкими голосами подзывали детей. Сигарт понял, что настало время искать ночлег.

Он уже сделал шаг к эльфе, когда в толпе выкрикнули:

— Это все белая ведьма — от ее песен разошелся ветер!!!

Горожане как стояли, так и замерли. Сигарт весь напрягся. Моав растеряно взглянула на него.

— А и правда — все было тихо, пока она не явилась!..

Люди зашептались между собой. «Ведьма! Ведьма!» — эхом прокатилось по рядам. Жители города снова сомкнулись в плотное кольцо; вокруг Моав мигом образовалось пустое пространство. Совсем недавно такие прочувствованные лица стали холодным и жестокими. Сигарт быстро окинул площадь опытным взглядом, оценивая шансы на случай потасовки — в том, что она состоится, он практически не сомневался. Выводы оказались неутешительными — противников было слишком много. Он лихорадочно прикинул, скольких успеет уложить — пятерых-шестерых, не больше. Да эльфа парочку — должна ж она хоть что-то уметь… Но это капля в море — на площади собралось по меньшей мере пару сотен людей: на лице каждого застыло одно и то же выражение тупого гнева. Раздражение нарастало с угрожающей скоростью — то тут, тот там раздавались злобные выкрики.

— Да что с ней церемониться! Задушить и все тут! Глядишь, ветер поутихнет!

— Она, она во всем виновата! — взвился из задних рядов пронзительный женский голос. — Вон ведь — как воды в рот набрала! Видать, нечего сказать!

Моав и Сигарт быстро переглянулись — на сей раз их мысли совпадали. Хэур приготовился к драке. Глубоко посаженные глаза сверкнули оранжевым огнем. Он явно чувствовал — еще несколько минут, и недовольство горожан прорвется, превратив мирных жителей в неконтролируемую толпу. Мысли стали ясными и холодными, как всегда бывало перед боем. Быстро, но спокойно он взвесил разные варианты. Единственное, что могло их спасти — поспешное отступление; лишь только толпа бросится на них, надо не теряя ни мгновения прокладывать дорогу к выходу из города… Сигарт спешно восстанавливал в уме путь, по которому они пришли, но довести мысль до конца не успел. В воздухе свистнул брошенный кем-то камень — не долетев до эльфы, он звонко ударился в мостовую. Это стало сигналом к атаке.

Взревев, жители Имрана, от мала до велика, кинулись к тонкой фигурке Моав. Сотни натруженных рук хищно вытянулись к ней. Сигарт оказался подле эльфы быстрее — обернувшись рысью, он огромным прыжком встал между ней и скопищем. Серая шерсть на загривке поднялась дыбом, белые клыки грозно оскалились, уши угрожающе прижались к голове; низкое рычание, похожее на раскаты далекого грома, огласило площадь.

При виде зверя толпа на мгновение отхлынула, но тут же оценила свое преимущество и смело двинула обратно. Краем глаза Сигарт успел заметить, как прямо в него летит увесистый булыжник. Он напрягся, чтобы отскочить в сторону, но тут произошло странное. Сигарт собственными глазами увидел, как камень исчез, будто растворился в воздухе, не успев долететь до него! Он видел это совершенно ясно — точно так же, как и перекошенные лица людей, но времени размышлять не было: смерть от рук обезумевших горожан была ничуть не лучше, чем удар в голову… Сигарт присел на задние лапы, готовясь к прыжку, искаженные гневом лица запрыгали у него перед глазами, все вокруг окрасилось в цвет свежей крови. Еще немного и рысьи лапы оторвутся от земли, лязгнут острые зубы…

Звонкий голос разорвал напряженную тишину:

— Стойте! Я знаю, как успокоить ветер!

Горожане замерли все как один, с нелепо вытянутыми вперед руками. Сигарт удивленно обернулся к Моав. Она стояла, тяжело дыша, бледные губы были приоткрыты, тонкие ноздри дрожали.

— Я говорю правду! Дайте мне время до завтра — я попробую унять ураган!

В толпе пробежал ропот.

— Да все она врет! — раздался чей-то голос. — Думает, как бы сбежать!

Люди зашумели, кое-кто закивал в знак согласия. Сигарт не шевелился. Из толпы послышались разрозненные возгласы.

— А может, и впрямь что-то знает? Как-никак, ведьма…

— Врет и все! Убить ее!

— Правильно, выволочь за ворота да закопать живьем!

— А что, как действительно поможет?

— Укокошить мы ее всегда успеем — давайте подождем до завтра!

— И то верно — приставить к ней охрану, чтоб не сбежала, и пусть колдует!

Последнее предложение пришлось по нраву почти всем. Толпа нерешительно отступила, Моав облегченно перевела дыхание.

— Нам нужен постоялый двор, где можно было бы отдохнуть до вечера, — не глядя на успевшего обернуться хэура, отчеканила она.