Год гнева Господня (СИ)

С этими словами приор покинул церковь, догоняя ушедших. Ивар направился к выходу вслед за ними.

***

— Брат Бернар, — Ивар догнал приора уже на паперти, — ты не уделишь мне немного времени?

— Да, конечно, что тревожит тебя?

— Я хотел бы поговорить о ваших правилах. О тех из них, которые мне, как мирянину, следовало бы соблюдать.

— Похвальное устремление! Начнем с правила первого: проявлять смирение и послушание, сиречь слушаться во всем аббата или же, в его отсутствие, приора. Если, конечно, слова их не противоречит уставу нашего ордена.

— Понятно. А конкретнее?

— Пожалуй, начать стоило бы с правил поведения в трапезной, — улыбнулся приор. — Учитывая тот балаган, что вы устроили сегодня с братом Гилленом.

— С тем стариком-францисканцем? Прошу простить меня, я непреднамеренно. А что делает этот кордельер в вашем аббатстве?

— Брат Гиллен — гость нашего настоятеля. Но речь не о нем. Перво-наперво, нельзя опаздывать к трапезе. Ибо таковые нерадивцы пренебрегают предобеденной молитвой. Приступать к трапезе следует не ранее, чем закончат читать De verbo Dei. Во время вкушания пищи не должно заглядывать в чужие миски и зыркать по сторонам, но надлежит сидеть смиренно, опустив взор в свою миску. Разумеется, запрещено нарушать обеденную тишину какими-либо возгласами или суетой слов.

— А как быть, если разносчики обнесут тебя каким-то блюдом?

— Жаловаться нельзя. Но я расскажу тебе, как поступил однажды в подобном случае сам Святой Бенедикт. Так случилось, что в поданном ему супе Учитель обнаружил мертвого мыша. Как поступить? Ведь жаловаться запрещено. Но и употреблять в пищу тошнотворного зверька ему тоже не хотелось. Тогда Святой Бенедикт жестом подозвал к себе прислужника в трапезной, указал ему перстом сначала на мыша, затем на соседа по столу и шепотом спросил: «Брат, отчего ты выделил одного меня из всей братии? Разве остальные братья не заслужили права на мыша в похлебке?»

Приор негромко рассмеялся, затем продолжил:

— Пить монах должен исключительно сидя, удерживая кружку обеими руками, и не сёрбая при этом. После трапезы кружку надлежит перевернуть вверх дном и прикрыть ее, вместе с остатками хлеба, краем скатерти. Хлеб этот потом раздадут нуждающимся. Затем следует встать из-за стола, вознести благодарственную молитву, поклониться и в молчании покинуть трапезную. Ах да, и главное: запрещается вкушать пищу до полудня или вне стен трапезной, если на то нет специального разрешения настоятеля. Но таковое дается обычно лишь больным, старикам и тому подобным случаям.

— А вторая трапеза? — спросил Ивар.

— Если нет поста, то вторая трапеза, сиречь вечеря, накрывается после вечерни. Обычно в вечерю у нас подается микстум, то бишь фунт хлеба и пинта «бастардного»* вина. Монахам полагается вино получше, конверзам,** новициям*** и мирянам — похуже.

[*Разведенного]

[**Конверз — лицо, принадлежащее к монашескому ордену и живущее в монастыре, но принявшее на себя только часть монашеских обетов]

[***Послушникам]

— Фунт — это английский фунт? — уточнил Ивар.

— Нет, наш, бенедиктинский. Тот, который «славно весит», — хитро улыбнулся приор.

— И насчет служб, — продолжил Ивар. — Каковы здесь правила?

— Миряне не обязаны посещать наши службы, — ответил приор, — кроме полуденной, присутствие на которой желательно. Но если пожелаешь — приходи хоть на утреню, только не забудь предупредить братьев, чтобы разбудили тебя. Когда гость участвует в богослужении, он тем самым не только благодарит монахов за гостеприимство, но и показывает им, что аббатство для него — не просто постоялый двор.

— Брат Бернар, я спрашивал у разных духовных лиц, хочу спросить и у тебя. Насчет утрени, той, что служится в полночь. Зачем разрывать ночной сон, какой в этом смысл?

— Смысл большой. Я отвечу так. Однажды, когда король французский Филипп Август плыл ночью на корабле, разыгралась внезапно ужасная буря. Тогда король приказал своим людям молиться до наступления полуночного часа: «Нам нужно лишь продержаться до того времени, когда в монастырях воспоют утреню. Тогда монахи сменят нас в молитве, и мы будем спасены». Час ночной — се есть то время, когда некому, кроме монахов, защитить христианский мир молитвой, аки духовным щитом. Потому и любит Нечистый плесть свои козни в подлунном мире, когда сила его велика.

— Кстати, о ночи. Когда я работал в Великой Шартрезе,* — заметил Ивар, — гостям, и тем более монахам, запрещалось не спать по ночам. У вас тоже строго с ночными бдениями?

[*Картезианский монастырь на востоке Франции, севернее Гренобля]