Год гнева Господня (СИ)

— Мессир Ростеги, сегодня после обеда я обещал жене сходить за козьим молоком к евреям. Младшенький мой хворает третий день. Дозвольте завтра забрать тело?

— Хорошо, завтра — так завтра, только не затягивай. Во-вторых, сообщи Симону Солеру, чтобы прислал своего сынка и его дружков для клятвы. В-третьих, съезди в крестианарий к каготам, сообщи тем двоим, что были у церкви во время драки, чтобы тоже явились ко мне для очистительной присяги. Пока все. Ступай.

Стражник Виллем ушел, а прево остался стоять перед опустевшей камерой, обдумывая, как правильнее повернуть это, казалось бы, пустячное дело. Ведь оно вовсе не было таким простым, как он только что объяснил своему починенному. И ответ на вопрос Виллема «что же делать с убийством?» был вовсе не столь однозначным.

***

Фрагмент 16

***

Проснулся Арно от странных звуков: как будто рядом натужно фыркала чья-то усталая лошадь. Открыв глаза, он не сразу сообразил, что происходит: к нему медленно приближалась перевернутая красная голова с опущенными руками и болтающимися вверху ногами. Арно тряхнул головой и резко поднялся. Затем, с облегчением выдохнув, произнес:

— Брат Бидо, я не знаю, что ты задумал и далеко ли собрался, но, право слово, на ногах ходить гораздо удобнее. Попробуй как-нибудь, тебе понравится.

Бидо, пройдя еще несколько ярдов на руках по поляне, ловко свернулся клубком, перекатился по земле, выпрыгнул вверх и встал на ноги. Затем, уперевшись руками в землю, изогнулся, словно арбалетная дуга, и перекувыркнулся в воздухе, гулко бухнув по земле босыми пятками.

Проснувшийся Мартен Грожан с раскрытым ртом взирал на кульбиты, выписываемые грузным телом бретонского здоровяка, в то время как Гастон и Керре продолжали безмятежно дрыхнуть на земле без задних ног.

— Бидо, да что происходит, черт тебя дери?! — не выдержал, наконец, Арно. — Кого ты собрался тут развлекать, белок диких?

Бидо прервал свои странные телодвижения и, шумно отфыркиваясь, ответил:

— Просто привычка. Вдруг еще пригодится когда.

— А, — догадался Арно. — Твои жонглерские штучки. У немцев выучился? Вечно они что-нибудь выдумают на нашу голову.

— Рутгер меня научил.

— Что за Рутгер?

— Он у нас за главного был. Из Страсбурга родом. Такие фокусы вытворял, даже я диву давался. Росточка небольшого, но такой жилистый весь. Подковы разрывал — что твои брецели* подсохшие.

[*Крендели в форме «скрещенных рук»]

— Вот-вот, одна дурь у них на уме, — пробурчал Арно. — Швабы и есть швабы. Кстати, а почему вы расстались, ты так и не рассказал. Поссорились?

— Нет, — пожал плечами Бидо. — Просто разошлись наши дорожки. Рутгер решил в Италию идти. Там, говорит, кошельки потолще и возможностей побольше. Тем более, у него там старый знакомец большим человеком стал. Слыхал про дуку Гварньери?

— Что еще за дука? — вмешался в разговор Мартен Грожан, отхлебывая воду из калабасы. — Дука-бука. Как будто чудище косматое.

— Дука — это «герцог» на итальянском, — рассмеялся Бидо. — Хотя он вроде и не итальянец никакой, а тоже шваб из-под Страсбурга. Вернер из Ирслингена, или Гарнье, если по-вашему.

— И чем же знаменит этот твой дука? — спросил Арно.

— Говорят, он сейчас самый важный кондотьер в италийских землях.

— Кондо-что?

— Кондотьер, — терпеливо повторил Бидо. — Капитан наемников значит. Рутгер говорил, под его рукой сейчас три тысячи шлемов служит, а пехоты и обоза — без числа. Швабы в основном или другие немцы, хотя есть и итальянцы, и арагонцы, и даже мавры встречаются.

— Я смотрю, не больно-то разборчив этот твой дука, — скривился Арно. — Только я не понял, он знатный сеньор или кто?

— Сам себя он называет герцогом, но Рутгер обмолвился как-то, что никакой он и не герцог вовсе, а обычный младший сын обедневшего рыцаря из Швабии. Но чего у него не отнять — это ловкости и удачи необыкновенной, поистине дьявольской.

— Чтобы содержать три тысячи прожорливых ртов, одной удачи с ловкостью маловато будет, — покачал головой Арно. — Где он флорины-то берет на свое воинство?

— Города итальянские ему платят, — ответил Бидо.

— За что? — не понял Арно.

— За то, чтобы он на них не нападал. Или за то, чтобы нападал, но не на них.

— А я вот не понимаю, — снова вмешался Мартен Грожан. — Отчего все так ломятся в эту Италию, словно там страна Кокань для них?* Откуда у этих италийцев столько золота?

[*Мифическая страна изобилия и безделья]